Мир-Цирк [Авторский сборник]

На исходе третьего вечера работы с «Большим шоу О'Хары» Диввер-Сехин Тхо забрался в административный фургон, который как раз загружали в шаттл для переброски к очередной стоянке. Он сел за отведенный ему стол, расположенный неподалеку от стола казначея, подавил зевок усталости, поднял ручку и начал писать.

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»

1 мая 2144 г.

Хозяин настаивает на употреблении в маршрутном журнале земного летоисчисления, и мне приходится постоянно спрашивать, какое сегодня число, потому что таблицей соответствия дат меня никто не обеспечил. Я спросил, почему так важно земное время, ведь все учреждения в Квадранте пользуются Галактическим Стандартом. Он ответил, что если мы не будем пользоваться земным временем, то не будем знать, когда заканчивать сезон. Я предложил перейти на Стандарт, но Хозяин считает, что если обозначить первое мая — день начала циркового сезона — цифрами 12.04, то получится бессмысленно и сухо.

Прискорбно, что я так быстро привыкаю к цирковому жаргону. Канаты — «ленты», главный вход — «8-я авеню», исполнители — «чудаки»… Многие выражения, похоже, предназначены лишь для того, чтобы смутить зрителей, но в то же время они странным образом объединяют работающих в цирке в некое сообщество. Так, представление Зельды называется: «Мадам Зельда, предсказательница, хиромантка и медиум, исследует прошлое и будущее, используя обширный арсенал Темных Сил». В цирке оно именуется «кулачный сустав». «Рай Розового Лимонада» — «сочная забегаловка»; и, увидев производство напитка, я поклялся себе, что лучше умру от жажды и получу солнечный удар, чем выпью хоть один глоток. Тем не менее зрители поглощают его в огромных количествах. Ласка, парень, ответственный за разлив напитка, объяснил, что кусочки лимона, плавающие на поверхности этой ужасной смеси, называются «приманкой», и похвастал, что запасов лимонов ему хватит до конца сезона.

Пока что мы придерживаемся графика, у нас была лишь одна отмена представления (из-за урагана) и две стычки с горожанами. Лошадиное фортепьяно (англоязычные называют его «каллиопа») наконец-то починено, и его жуткие звуки снова терзают наши бедные уши. Хозяин хочет, чтобы к Вистунье все было в порядке.

Как сказал Джон О'Хара:

— Ты должен понять, Бородавка (так меня теперь зовут), цирк обращается ко всем, независимо от пола, возраста, расы, религии, морали и прочего. На Вистунье жителей раздражает грязь. Мы можем пройти всей труппой голыми вокруг арены, и никто не обидится, если мы будем чистые. Но грязь? Никогда. Все это надо помнить, выбирая маршрут.

— Маршрут выбираете вы?

— Нет, это делает Джек Сэвидж, Крыса. Он опережает нас почти на год. Джек держит связь через главного агента и подсказывает, чего стоит опасаться на той или иной планете, какие там табу. Поэтому запомни: если в дело вмешивается политика, расизм, религия, мы в нем не участвуем. Это наш принцип. Так мы поддерживаем традиции старого цирка, Бородавка, — принципами.

— Хозяин, но мне представляется, что пендианцы воспримут участие Ловкача в выборах в Вестховене именно как политику. Как быть с этим вопросом?

О'Хара вскинул бровь, поджал губы, посмотрел на меня и пожал плечами:

— Ну, Бородавка… надо же быть гибким.

Клички в цирке, даже ужасно нелестные, не являются причиной для обид. Они происходят от каких-либо физических особенностей, прежних занятий или даются случайно. Меня прозвали Бородавкой из-за наростов, имеющихся у любого пендианца. Раскоряка Тарзак имеет особую походку, у Квак-Квака, пресс-агента, специфический голос. Дурень Джо получил кличку по каким-то неясным причинам, потому что, на мой взгляд, этот парень ничуть не глупее других рабочих. Как бы там ни было, именно Дурень Джо рассказал мне о том, как возникла кличка Растяжка.

РАССКАЗ ДУРНЯ ДЖО

Я бы ничего не рассказал, если бы мы работали с главным куполом; Раскоряка не любит, когда это рассказывают при нем. Но сначала тебе надо узнать кое-что о нашем бригадире. Его родители родом из Польши, поэтому шесты главного шатра и называются так странно: Паддевски, Вассакуски и в таком же духе. Чтобы натянуть брезент на эти шестидесятифутовые шесты, мы используем слонов. Когда Раскоряка командует, он все время кричит: «Тяни на Паддевского… придержи Пэдди, тяни на Вассакуски…» Слоны тянут канат, брезент поднимается. Но, понимаешь, чтобы выучить все эти слова, надо немало поработать, а Растяжка их совсем не знал.

По-моему, это было на нашей третьей или четвертой стоянке на Оккаме. Рабочих не хватало, а тут еще ураган расколол два центральных шеста главного шатра. Раскоряка нанял несколько новичков, и одним из них оказался Растяжка. Ты посмотри на Растяжку и сразу поймешь, почему он приглянулся бригадиру. Приятный на вид парень, большой, сильный и простак, каких поискать.