Мир, в котором есть мы

Но тот не отреагировал на ее гнев, безэмоционально таращась на ее лицо. Он с трудом слышал ее слова, но не мог поверить, что именно русская стоит сейчас перед ним и отчитывает за его внешний вид. Не убегает, не пытается оправдать себя, а именно хочет достучаться до его подсознания.

- США! Давай, вставай! - закинула россиянка его руку себе на плечи. - Живо поднимайся! Канада, помоги мне! Чего стоишь, мух ловишь?! Он тяжёлый! США, шевели ногами! Не заваливайся на меня! Твою ж мамашу! Резче ногами двигай! Не хватало из-за тебя шею сломать на лестнице!

Ее гнев возрастал с каждым шагом все быстрее, оказываясь вновь в адском месте. Второй этаж действительно оказался намного тише и безлюднее, чем первый. Всего минута, и она в порыве ярости забыла о том кошмаре, что происходит в самом низу клуба. Однако стоило снова ступить на холодную плитку, как ее приступ паники резко возник в самый неподходящий момент. Хотелось зажаться где-то в углу, обхватить себя руками, не сдерживая поток слез, однако на ней чуть ли не повис пьяный американец, не понимающий даже пары ее слов. Она вымещала всю свою злость на этом бессознательном теле, пытаясь хоть как-то уменьшить свою тревогу, но музыка и люди только усиливали ее страх, заставляя со всей силы сжать зубы. Весь путь до запасного входа казался бесконечным, настоящий адский марафон. И только спасительный значок над дверью подарил ей надежду, что все это вскоре закончится. Она кричала на США, чтобы тот не смел засыпать на ходу, пока сама девушка старалась ускорить свой шаг и... Дверь клуба туго открылась, выпуская троицу из здания.

Запах свободы дал время России немного обуздать свои эмоции и чувства. Еще бы несколько минут в этом душном месте, и она бы точно упала на пол вместе с рыжеволосым, захлебываясь слезами. Как же хорошо, что сейчас она на улице, что это пьяное тело забрали телохранители. Теперь она может уехать к себе, закрыться в комнате и выпустить все, что накопилось за эти дни. Сегодня ей точно не справиться с собой после пережитого ужаса и отвращения.

- США, давай, садись в машину! Хватит упрямиться! - раздался громкий голос Канады.

Только казалось, что этот кошмар закончился, как США решил создать новую проблему. Совершенно не понимая своего состояния, он не желал садиться в салон автомобиля, ухватившись руками за дверцу машины. И как бы младший и телохранители не пытались высвободить из его рук дверцу, тот мертвой хваткой сжимал ручку лишь сильнее, грозясь ее сломать.

Его вульгарное и не поддающееся оправданиям поведение окончательно вывело из себя русоволосую. Более никаких уговоров, никаких криков, она устала от этого дешевого концерта в пьяном угаре. Мигом подойдя к мужчинам, девушка грубо схватила его за волосы, слегка оттягивая вьющиеся локоны до того момента, пока американец не зашипел и не попытался высвободить их из ее рук. Она понимала, что это жестоко, но ее терпение лопнуло с того момента, как он посмотрел на нее своими пьяными глазами. Не испытывая угрызения совести, Россия изо всех сил толкнула рыжеволосого в салон автомобиля, случайно ударяя его головой о стойку крыши. Более он не оказывал сопротивления, хватаясь руками за ушибленное место, чем помог русской закрыть за ним дверцу.

- Канада, возвращайся в номер. Я отвезу США к себе. Пусть проспится, а завтра ты его заберёшь. - Холодно произнесла она, сжимая со всей силы кулаки.

- Ты уверена? Может, ему лучше будет в номере? - предложил мужчина, понимая, что теперь между ними не возникнет разногласий.

- Хочешь, чтобы он шастал по отелю в пьяном угаре и давал заработок журналистам?

- Я тебя понял...

- Тогда до завтра. И купи по дороге Аспирин. Он вам точно пригодится.

- Почему? - не понимал Канада.

- Ваше утреннее похмелье сведёт вас с ума. - Строго ответила она, хватаясь за ручку автомобиля. - Будет лучше, если рядом окажется спасительная таблетка. Уж это я точно знаю, можешь мне поверить.

***

Пьяное тело, что бессознательно бормотало в гостевой комнате, более не вызывало в России раздражения. Скорее всего она выместила всю злость еще в клубе, а после его сильного удара головой так и вовсе притихла, не желая больше обсуждать произошедшее с кем-либо. Ужас, что терзал ее все время в ненавистном здании, наконец-то исчез, но вместо этого в ее душе возникла небывалая пустота, ненависть к себе, к своей беспомощности и страхам, что преследуют ее до сих пор.