Мир в моих руках

— Ты спятил? Не нужно его трогать! — испуганно прошептал Тайаелл.

— Да кто он такой? Ты его знаешь?

— Это Киа. Он явно наделён даром, но — одиночка. Говорят, что он — сын какого-то из хранителей. Хотя, возможно, у него у самого есть дар Небес… — белокрылый задумчиво поскрёб бровь, — А ещё говорят… но, по-моему, это похоже на бред…

— Что говорят? — заинтересованно уточнил Благ.

— Что это тот самый Киа!

— Какой ещё Киа? Мало, что ли, Киа, в нашем мире?!

Тайаелл испуганно покосился туда, где ещё недавно стоял таинственный парень.

— Киа зовут Стража Небес.

— Стража Небес?! — потрясённо выдохнул Благ.

Он вспомнил, что тот слишком много знает… и он следил за ним… и… говорили, что именно Страж Небес отвечает за восстановление справедливости, он же передаёт указания Небес — и раздаёт дары хранителей, а то и… это он распределяет дары?.. И Блага он явно ненавидит! Так зачем же вручил ему дар? Он же говорил, что Благ принёс немало горя людям! Или Страж Небес хотел, чтоб Благ начал воспроизводить и дарить людям Свет?.. Такое странное представление о справедливости — подарить дар управления силой Света жестокому человеку, которого даже сам Страж Небес ненавидит и даже самолично пытался прибить! А, впрочем, наплевать! Теперь у Блага есть особая сила. И он никого не будет бояться! Вот только… он бы всё отдал, чтобы никогда больше не встречаться с Киа и не видеть на себе его испытующий или строгий взгляд! Все обстоятельства каждой их встречи надолго или даже навсегда оставят в его памяти раны. И, даже если раны эти затянутся, шрамы от них — Благ почему-то был уверен в этом — останутся вместе с ним до его конца.

Я оторвала руку ото лба Блага. Потрясённо смотрела… Даже не на него, нет, куда-то в другое место… Все эти картины, увиденные мной после того, как прикоснулась к нему, всё ещё стояли перед моим внутренним взором… такие яркие, словно я сама там была и всё видела…

— Ты… ты копалась в моей памяти? — нахмурился хранитель.

— Я… я не… — испуганно отодвинулась от него.

Лично мне бы не понравилось, если б кто-то чужой копался в моей голове, в моих воспоминаниях и чувствах, как в своём шкафу и в своих вещах! И потому я испугалась мести разгневанного белого Старейшины. Но…

— Глупая, — грустно сказал Благ, — Возможно, местами это полезно, так как можно получить полезную информацию. Но если ты наткнёшься на чужие болезненные воспоминания, то боль их обладателя ты проживёшь и прочувствуешь как свою собственную боль. Всю до капли.

Я почувствую чужую боль как свою… всю до капли…

И я вдруг ощутила, словно это меня избили, и я лежу полуживая на грязной холодной мостовой… из глаз невольно потекли слёзы… Запоздалое осознание доползло до меня: рыться в чужой душе действительно очень больно…

Благ вдруг обнял меня, прижал к себе и стал гладить по голове. Я ощутила, как льётся с его рук на меня Свет, как ярко горит его алая искра… потом мы долго сидели рядом, приходя в себя…

— А ты… тебе сложно было стать Старейшиной белых хранителей? — спросила я, не сдержавшись.

— А ты видела что-то из начала моей деятельности в роли хранителя? — горько усмехнулся парень.

— Ну… — задумчиво поскребла левую бровь… — Там было ещё кое-что… и не только про тебя…

— Ты могла почувствовать других людей и моё отношение к ним, прикоснувшись к моим воспоминаниям, — он нахмурился.