Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности

На дворе стояло прохладное летнее утро. Недавно проснувшееся солнце уже успело прогреть землю, но воздух был еще по ночному свеж. Слабый ветерок, покачивая из стороны в сторону, двигал щит вблизи дороги с надписью: „ГБУЗ Севастопольская городская психиатрическая больница[1]“. А чуть ниже, поверх старой, с еле заметными бугорками облезшей краски, обновленная надпись: „Фиолентовское шоссе № 15“. Недалеко от щита стояло серое трехэтажное здание. Вокруг его окружали густые деревья. Не доходя до третьего этажа, они создавали сказочный уют для работников и пациентов больницы. Но, после минувшей субботней побелки, некоторые деревья выделялись из общего вида, что немного портила тот уют, которые восполняли туи и небеленые молодые березки. Недавно прошедший капитальный ремонт придавал вид совершенно нового здания. Одна часть строения находилась на возвышенности, а другая, на уходящем склоне, открывала на поверхность нулевой этаж. Там располагались гаражи и служебные помещения. Вокруг стоял бетонный, но не высокий забор скрывавший малую часть больницы.

Звонкий щебет птиц царил в округе. Их прекрасное пение доносилось через открытые окна, наполняя помещение жизнью. Яркие лучи солнца, пробиваясь через наполовину опущенные жалюзи, падали на рабочий стол Анны Черевко. А красная ваза с нарциссами игриво переливалась, отдавая отблеском на бумажные обложки рабочих папок. Вторая половина окон, впуская весь оставшийся свет, нагревала пластиковый подоконник с тлеющей ароматической палочкой. Запах сандала с какой-то дополнительной примесью витал в воздухе, все это создавала для нее гармонию и уют.

В своем кабинете профессор, как обычно, придя очень рано, была всецело погружена в работу. Несмотря на плотный график, она спокойно писала отчет, одновременно конспектируя мысли для предстоящей лекции. На столе стояла большая бежевая кружка с горячим черным кофе без сахара. Это утро казалось ей идеальным, отличное настроение вдохновляла ее и наполняла силами.

На стенах висели ее любимые репродукции, такие как „Тайная вечеря“ Леонардо Да Винчи, „Постоянство памяти“ Сальвадора Дали, „Данте и Вергилий в аду“ Вильяма Бугро, „Сад земных наслаждений“ Иеронима Босха, а также гравюры „Меланхолия“, „Немезида“, „Четыре всадника Апокалипсиса“, „Битва архангела Михаила с драконом“ и „Ангел с ключом от Ада“ Альбрехта Дюрера. Но и это было еще не все. Рядом так же висели и другие картины известных севастопольских авторов, изображавших Черное море в Севастопольской бухте. Пальма, растущая из огромного черного пластикового горшка, у окна и денежное дерево на сейфе с документами придавали интерьеру определенную законченность композиции.

Анна отложила рукопись и взяла кружку с еще горячим кофе, продолжая мыслительный процесс, вспоминая распорядок дня и тексты прошлых лекций. Внезапно ее отвлек щебет птиц за окном, и она приподняла голову. С третьего этажа открывался прекрасный вид: голубое небо, чистое, без единого облака, уходило до самого горизонта к морю, сливаясь в единую линию с приближающимися торговыми судами. Вид из окна превращался в живую картину, подобную тем, что выносили на продажу художники перед театром Луначарского в районе Приморского бульвара.

Черевко любила смотреть на горизонт. Ее каждый раз одолевало чувство тревоги и ожидание. Ожидание отца из долгого плаванья. Она знала, что отца ее уже давно нет, но чувство вновь и вновь рождалось в ее сердце. Анна по-прежнему смотрела вдаль, пытаясь заглянуть за горизонт, где море соприкасалось с небом.

Тяжело вздохнув, Черевко закрыла глаза.

— Папочка, как мне тебя не хватает, — прошептала она, и по щеке пробежала маленькая капелька.

Она потянула носом, ладонью вытерла слезы и посмотрела на свой рабочий стол. Анна вновь вздохнула.

— Сколько мне до отпуска? — спросила она себя вполголоса, бросая взгляд на календарь у стены.

Изображение на календаре было ярким и ненавязчивым, с бухгалтерской тематикой и с большой кучей денег. Анна вновь улыбнулась, рассматривая рисунок, на котором в офисном одеянии кот и кролик, засучив рукава, считали деньги.

— Тот плакат был не такой пестрый, — подумала она, вспоминая календарь за прошлый год. — Так, ладно, — уже вполголоса. — Где это пищалка.

Анна судорожно выдвинула ящик стола. В нем что-то пискнуло, и она взяла в руки резинового зверька. Женщина сразу сжала его в руке. Игрушка запищала, выпучивая глаза, в тот же момент рассмешила профессора. Она еще раз сжала игрушку, и вновь раздался писк. Анна отложила антистрессовое приспособление в сторону и еще раз выдвинула ящик.

— Черт! — выдыхая. — Вот где я его оставила, — доставая документ. — Сжечь бы его.

На бумаге виднелись заголовки: „Свидетельство о расторжении брака“, а ниже дата „26 мая 2016 год“. Николаевна пустила слезу, вспоминая разговор с доктором, который круто изменил ее жизнь.

— Добрый день, — сказал человек в белом халате. — Садитесь, — указывая на два стула, что стояли у стола врача.