Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности

— Он… Это похоже на… Он дает… дает зна… знания, — начал запинаться студент. — Много да… дает, дает новую инфо… форма… мацию, — с трудом говорил молодой человек. — Я не могу! — скалясь. — Мне Больно! — дрожащим голосом. — НАЙДИ МЕНЯ! — выкрикнул он, что есть мощи.

— Отстранись! Просто отойди от него, — растерялся Лесневский. — Боже, что происходит? — уже про себя. — Я к такому повороту не был готов, — бормоча. — Это, как в моем сне? Эти слова о боле!

Студент вновь расслабил лицо.

— Ты еще в лесу? — монотонно звучал голос доктора.

— Да, — вновь спокойным голосом ответил студент. — Я почти на окраине леса. Тут хорошо, тихо, но влажно, у меня руки мокрые от россы. Ай и нижняя часть штанов.

— Что значат твои слова: „Найди меня!“? — спросил Владислав, пытаясь вспомнить свой сон о белой комнате.

— Это не мои слова, — тем же спокойным голосом.

— А чьи?

— Не знаю. Боже, какие красивые звезды над лесом. Но их почему-то нет за пределами леса. Если присмотреться, то очень далеко, что-то сияет. Не могу рассмотреть. Это очень далекие звезды. Их много, их очень много.

— Звезды? — растерянно спросил доктор. — Наверно ты пошел не туда.

Глава 10. В тот роковой день (часть 6)

— Патрик, давай вернемся к словам „Найди меня!“. Это Руководитель? — пытаясь скрыть тревожность в своем голосе, спросил доктор, но это ему с трудом удавалось.

— Я не знаю. Здесь нет никого. Очень странно, — вздыхая. — В лесу стало тихо. Очень тихо. Звезды очень красивые.

— Ты уже видел его. Как он выглядит? Опиши Руководителя?

— Я его сейчас не вижу. И ветра нет. Очень тихо. Папоротники перестали качаться. Звезд нет за пределами леса.

— Возьми карандаш, а вот лист бумаги, — Владиславович подсунул приспособления для рисования. — Хорошо, попробуй теперь…

Внезапно зазвонил мобильный телефон в кармане Владислава. Он его тут же сбросил.

— Черт, не выключил, — про себя подумал доктор.

Вновь раздался телефонный звонок. Он вновь сбросил вызов.

— Попробуй обойти его с…

Опять раздался звонок. Лесневский тут же схватил устройство и, шоркая одеждой, вышел в соседнюю комнату.

— Да же не собираюсь смотреть, кто звонит. Черт, почему звук не отключается. Что с телефоном? Нужно потом его перезагрузить. Спрячу я его.

Он не хотел говорить, уже собирался убрать телефон в стол, как вдруг клацнул по экрану.

— Ай, черт! Да! — сказал Владислав, приложив мобильный к уху. — Я слушаю. Только быстро! Очень быстро! Нет времени! Давайте я Вам перезвоню. Хорошо?

— Добрый день! — прозвучал монотонный, но уверенный голос. — Вы — Владислав Лесневский?

Связь была не очень хорошей, но разобрать слова у Владиславовича получалось. Он взглянул на экран, номер был ему не знаком.

— Да, естественно, чем могу Вам помочь? — приложив трубку к уху. — Только быстро, у меня сеанс! Пожалуйста.

— Есть важный разговор…

— Давайте в следующий раз, — перебил его доктор. — Я понимаю, но я сейчас очень занят и у меня нет…

— Жан! — оборвал голос незнакомца в трубке.

Тут Владислава, как будто что-то схватило за горло, перекрыв дыхание. Ощутив дрожь в ногах, он тут же присел. Лесневский почти ничего не помнил из того, что случилось с ним 23 года назад. Смерть отца от рук бандитской группировки, которая была как-то связано с программой защиты свидетелей. Это сильно повлияло на него еще в детстве, оставив неясный отпечаток на всю его жизнь. Он уже и не помнил подробностей. Иногда ему казалось, что это было выдумкой или последствие от впечатления после просмотра какого-то фильма. Воспоминания путались, но он отчетливо помнил, что его прошлую жизнь никто не должен был знать, особенно из здешних[1].

— Ты понимаешь, о чем я? — прозвучал голос из трубки.

Ему велели забыть о прежней жизни на время, возможно, даже навсегда. И отправили в другую страну, в другой город с совершенно другими документами. На обучение он получил крупную сумму денег, предположительно, от государства Франции. Но все это было инкогнито. И то, что кто-то мог узнать старое имя, его сильно встревожило. С одной стороны это могло пролить свет на тайну, которую он должен был хранить. На тайну, о которой он забыл или не знал с самого начала, то что было в памяти, он давно уже похоронил и жил по-новому. С другой стороны, Лесневский не знал к чему это может привести. Ему внезапно стало страшно за сына Яна.

Он собрался с мыслями и ответил.

— О чем Вы? Я не понимаю.

В ответ лишь раздалось тяжелое дыхание.

— Тебя оформили в приют в возрасте 14 лет, — продолжил голос незнакомца. — Мне что, продолжать? Это не телефонный разговор, следует встретиться с глазу на глаз.

— Я мало, что помню о приюте. И вообще, у меня нет времени на беседу с Вами. Откуда Вы вообще знаете о приюте?

— Это не важно. Важно то, что я хочу рассказать Вам.

— Не понимаю…

— Западная сторона университета, — перебил его голос в трубке. — Закусочная без названия с деревянными столиками, я жду Вас там. Прямо сейчас!

— Да, но…

— Да, я знаю Ваше настоящее имя. Об этом не стоит беспокоиться. А если Вы сейчас не подойдете, возможно мы больше никогда не встретимся. Вот о чем я бы беспокоился. Это важно!