Мир в XIX веке

Стремление к наследственной власти возникло у Бонапарта под влиянием конституционных монархистов из его окружения, таких, как министр иностранных дел Шарль Морис Талейран. Первый консул постарался использовать в своих интересах авторитетные институты старой монархии, католическую церковь и дворянство. В июне 1801 г. с папой римским был подписан Конкордат (договор), согласно которому католицизм признавался «религией огромного большинства французских граждан», а церковь отказывалась от претензий на утраченное в годы революции имущество. После заключения 27 марта 1802 г. Амьенского («всеобщего») мира с Великобританией Бонапарт сделал следующий шаг. По случаю «всеобщего и церковного мира» во Франции была объявлена амнистия эмигрантам. Они получали право на возврат имущества, конфискованного во время революции, правда, при условии, что оно не перешло в руки новых владельцев. Позаботился Бонапарт и о создании нового, преданного только ему дворянства. В мае 1802 г. был учрежден Почетный легион. Его члены, наделенные некоторыми имущественными привилегиями, должны были составить аристократию будущей монархии.

Тогда же, в мае 1802 г., Бонапарт принял титул пожизненного консула. Эта мера вплотную подвела его к черте, отделяющей консульскую республику от монархии. Чтобы перейти эту черту, недоставало только серьезного повода. Возобновление в 1803 г. войны с Великобританией, так и не примирившейся с территориальными завоеваниями Франции, облегчило Бонапарту осуществление его замыслов. В начале 1804 г., в разгар подготовки к вторжению на Британские острова, французская полиция раскрыла роялистский заговор, во главе которого якобы стоял некий французский принц.

Герцог Энгиенский, младший в роду Конде, мирно проживавший в Бадене, близ французской границы, был похищен, предан суду военного трибунала и расстрелян, несмотря на то что отрицал свое участие в заговоре.

Как по команде, в адрес Бонапарта посыпались обращения граждан, призывавших установить наследственность высшей власти и основать новую династию в целях защиты «их существования, собственности и родины». Делая вид, что уступает общественному мнению, 18 мая 1804 г. Бонапарт принял императорский титул. 2 декабря 1804 г. в соборе Парижской Богоматери состоялась церемония коронации, для участия в которой приехал папа римский Пий VII. По этому случаю в очередной раз была переписана конституция. Вынесенная на плебисцит, она была одобрена подавляющим числом голосов. Согласно Конституции 1804 г. (XII года республики), ресубликанский образ правления во Франции сохранялся: «Управление республикой поручается императору, который получает титул императора французов». Но этот титул передавался по наследству, подобно королевскому, — в «законном» мужском потомстве в порядке первородства. При этом государственное устройство почти не изменилась. Лишь в 1808 г. Франция официально стала именоваться империей.

Император Наполеон быстро восстановил, наряду с титулом, и другие атрибуты монархического правления. Его окружал пышный двор, королевские дворцы и замки — Тюильри, Фонтенбло, Сен-Клу и др. — были превращены в императорские резиденции. Завершилось формирование дворянства империи. Дореволюционные дворянские титулы, упраздненные еще в 1790 г., так и не были восстановлены. Зато учреждались новые титулы, которыми император вознаграждал своих подданных за верность, причем особенно щедро — за военную службу. Постепенно сложилась иерархия титулов дворян империи: князья, герцоги, графы, бароны. В 1808 г. к дворянству империи был окончательно приравнен Почетный легион: его члены получили наследственный титул шевалье (кавалера). Создание дворянства империи не привело к восстановлению сеньориальных отношений и повинностей крестьянства.

Начиная с 1803 г. наполеоновская Франция непрерывно вела войны с европейскими государствами. С ее стороны эти войны носили ярко выраженный захватнический характер. В них Наполеон проявил себя выдающимся полководцем, — но, скорее, замечательным тактиком, превосходящим противника на поле боя, чем дальновидным стратегом, способным просчитать последствия своих действий. На его счету ряд блестящих побед — под Аустерлицем (1805), Йеной и Ауэрштедтом (1806), Фридландом (1807), Ваграмом (1808). Но он допустил и немало стратегических просчетов, начиная с вторжения в Португалию (1807) и Испанию (1808) и, конечно же, в Россию (1812). Его стратегические ошибки в конечном счете обесценили плоды тактических побед. К тому же в долгосрочной перспективе гораздо большее значение, чем любая из них, имел разгром объединенного франко-испанского флота в морском сражение при мысе Трафальгар (1805).