Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2

После отставки в октябре 1964 г. Н.С. Хрущева и смерти в марте 1965 г. Г. Георгиу-Дежа команда Л.И. Брежнева, преувеличивая роль субъективного фактора в возникшем конфликте, предприняла попытку перезагрузить отношения с Румынией. Успеха это не возымело, списать все на волюнтаризм и грубость Хрущева, начав политику «с чистого листа», не удалось, как не удались и попытки теснее пристегнуть Румынию к общей линии советского блока на международной арене. Новое румынское руководство во главе с амбициозным Н. Чаушеску еще последовательнее проводило особый курс, используя в интересах укрепления своей власти естественное стремление не только коммунистической элиты, но всего румынского общества к расширению суверенитета страны. Оно настаивало на реорганизации механизма ОВД, исходя из требований реального приобщения союзников СССР к принятию важнейших военно-политических решений. Особый курс проявился и в дистанцировании румынских коммунистов от участия на стороне КПСС в полемике с КПК. Обострение советско-китайского спора дало румынским лидерам возможность играть на противоречиях двух великих коммунистических держав в интересах укрепления позиций страны на международной арене и в мировом коммунистическом движении, и эта тактика сохранялась вплоть до нормализации советско-китайских отношений в 1980-е годы. В дни Шестидневной войны 1967 г. союзническая Румыния, в отличие от нейтральной Югославии, не поддержала однозначно проарабскую позицию СССР в ближневосточном конфликте. Пик осложнения двусторонних отношений пришелся на август 1968 г., когда Румыния оказалась в состоянии настоящей конфронтации с советским руководством, решительно выступив против вторжения войск ОВД в Чехословакию. В течение нескольких дней в стране существовали даже опасения советской интервенции в Румынию, впрочем, необоснованные.

Совсем иную внешнеполитическую стратегию избрала коммунистическая элита соседней с Румынией Болгарии. Руководство БКП во главе с Т. Живковым взяло курс на выдвижение своей страны на роль особого, привилегированного партнера СССР, особенно в экономической сфере. Это проявилось в постановке и последующем продвижении вопросов о более тесном увязывании экономических планов двух стран, создании совместных органов и т.д. Чутко улавливая импульсы, идущие из Москвы, и усердно на них реагируя, болгарские лидеры исходили из определяющей роли внешнего, советского фактора в развитии страны. Проводимый курс вызвал некоторые опасения в болгарском обществе, подозрения относительно якобы заключенного сговора с Москвой о превращении Болгарии в 16-ю республику СССР. Это способствовало в середине 1960-х годов активизации националистических настроений, нейтрализованных руководством страны, продолжавшим выступать за активное участие Болгарии в планах экономической интеграции в рамках СЭВ, но на практике не пытавшихся дать ход более радикальным проектам, направленным на включение Болгарии в состав СССР.

В Венгрии с начала 1960-х годов режим Я. Кадара, воспринимавшийся многими в мире как одиозный, претерпевает неожиданную эволюцию. По мере политической консолидации менялась тактика властей, стремившихся обрести внутренние опоры для устойчивости своего правления, не зависящие от присутствия в Венгрии советских войск. Задачи запугивания оппозиции отходят на второй план, уступая место «наведению мостов» к венгерской нации. В 1960-1963 гг. было амнистировано большинство переживших репрессии участников событий 1956 г., что вызвало позитивный отклик в мире (венгерский вопрос в 1963 г. был снят с повестки дня ООН; расширяются отношения Венгрии с западными странами). Открытость контактам с Западом и некоторая либерализация особенно проявились в культурной политике, что способствовало оживлению духовной жизни. С каждым годом улучшалось экономическое положение в стране, рос жизненный уровень, во многом благодаря продуманной аграрной политике, ставившей во главу угла эффективность работы создававшихся с конца 1950-х годов на новых идейных основах сельхозкооперативов, их экономическую отдачу.