Мир в XX веке

Но ситуация уже кардинально менялась ввиду позиции Москвы. Так Европа входила в кризисные дни августа 1939 г. Несмотря на то что об истории тех событий написаны сотни книг и статей, интерес к ним не стихает, ибо речь шла об одном из самых драматичных периодов в истории XX в. (в политическом, военно-стратегическом и в морально-идеологическом планах).

Укажем, что уже с конца весны и лета 1939 г. в Москве обозначилось стремление осуществить поворот в сторону улучшения отношений с Германией. В исторической литературе этапы и свидетельства этого поворота хорошо описаны. Стратегически в Кремле решили действовать более широким фронтом, ведя переговоры и с Англией и Францией, и с Германией. Но германское направление постепенно получало приоритетный характер и в итоге, как известно, 23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский договор. Если бы дело ограничилось только самим договором, то он не вызывал бы и по сей день столько дискуссий. Но к договору были приложены секретные протоколы, многие десятилетия не признаваемые в Кремле и признанные официально лишь в 1989 г. Согласно этим договорам, Москва и Берлин определяли границы сферы своих интересов. По ним к сфере интересов Советского Союза отходили страны Прибалтики (Литва была добавлена по договору в сентябре 1939 г.), часть Польши в виде Западной Украины и Белоруссии, Бессарабия и Финляндия.

До сих пор ряд российских историков стоит на точке зрения, что и договор и приложения были необходимы для обеспечения безопасности Советского Союза и для выигрывания времени на подготовку к неизбежной войне с Германией. В то же время решением Съезда народных депутатов советско-германский договор, получивший название пакта Молотова-Риббентропа, был осужден за нарушение принципов и норм международного права и как пример вмешательства в решение судеб других стран и народов за их спиной. Особенно резко эти документы осуждаются в Польше и в странах Балтии.

В прежней советской, да и нередко в современной российской, историографии главным содержанием советской политики в 1939–1941 гг. считались факторы обеспечения безопасности страны. При этом ответственность за советско-финскую войну возлагалась на финскую сторону, а события 1940 г., связанные с присоединением Прибалтики, трактовались как вынужденные меры, поддерживаемые большинством населения прибалтийских государств. С другой стороны, в последние годы в литературе существует тенденция совершенно отбросить в сторону соображения безопасности Советского Союза, сводя его действия только к стремлению расширить свою территорию.

Между тем представляется, что развитие событий в 1939–1941 гг., в один из самых драматичных периодов европейской истории XX в., включало в себя сложные и противоречивые факторы и намерения. Прежде всего укажем, что для Германии, как показывают и старые, и вновь найденные документы, договор с Москвой и готовность отдать в сферу интересов Советского Союза территории в Восточной Европе и в Прибалтике, отражал их желание выиграть время и, одержав победу на западном фронте, приступить к решению одной из главных задач — “уничтожению большевизма” и покорению России.

Для Англии и Франции, не решавшихся пойти на широкие соглашения с Москвой, заключение советско-германского пакта явилось совершенно неожиданным. После его подписания и объявления войны Германии Англия и Франция стремились помешать превращению Советского Союза в воюющего союзника Германии и по возможности создавать сложности в советско-германских отношениях.

Что касается Советского Союза, то, конечно, соображения безопасности играли важную роль в Кремле. Важнейшим элементом советской системы также всегда была идея сталкивания империалистических стран. Существовала и идея договориться с одной из конфликтующих сторон, сохраняя связи и с другой. К тому же у СССР был уже опыт сближения с Германией в период Рапалло. Но главное отличие состояло в том, что в Германии у власти был оголтелый фашизм, вызывавший отторжение всей мировой общественности. И в этих условиях Сталин переступил грань. Фактически он отбросил в сторону все нравственные, идеологические и правовые соображения и пошел на далеко идущее сотрудничество с нацистским режимом. Была полностью свернута всякая критика фашизма, напротив, в своих выступлениях Сталин и его соратники рассыпались в комплиментах Гитлеру и его режиму.

Видимо, здесь сказывалось большее расположение Сталина к диктаторским режимам, нежели к странам либерально-демократическим, к которым советский лидер всегда испытывал подозрения и неприязнь. В Москве настолько поверили Гитлеру и считали это сотрудничество столь выгодным, что в 1940 — начале 1941 г., когда становилась все более очевидной напряженность в советско-германских отношениях и когда в Москву стекалась информация об активной подготовке нападения Германии на Советский Союз, Сталин отказывался в это поверить. В результате сказался стратегический просчет, а страна оказалась не готовой к войне ни в материально-техническом, ни в идеологическом плане.