Мир за мир (СИ)

– Да ладно тебе! Лёха, ты что, в натуре Бориску хотел грохнуть?

– «Хотел»-то почему?.. Так один я, что ли?

– Да не за политику. За Ольгу твою. Только не думай, что Руцкоблуд лучше. Да он тех же отморозков подписал бы, и было бы то же самое.

– Ты не думай, что он царя-батюшку выгораживает, – перехватил Страж Вихрей. – Сволочи все эти большие чиновники, кто спорит? Убийства расследовать полагается и сажать гадов, а Бориска их орденами награждал.

– А приказы зондеркомандам кто отдавал – не Бориска? – взвился Алексей.

– А он что, приказывал убить конкретно Ольгу? Или «мочить всех»?

– Хорош философию разводить! – Страж Драконов подобрался и только что не встал «смирно», как для доклада командиру. – Зондеркоманда, говоришь? Ну так мало ли что там наверху штандартенфюрер штурмбаннфюреру11 приказывает! Убить – это конкретный приказ от непосредственного начальника. До какого-нибудь шарфюрера Швухтеля12 были общие фразы, а Швухтель своим подчинённым приказал: вот эту фройляйн – расстрелять. Фольглих, дизер Швухтель ист дер мёрдер. Ферштеест ду?

13

– Этот Швухтель – что? – Алексей знал немецкий язык лишь в первом приближении.

– Убийца он, вот что, – пояснил Страж Вихрей. – Коллега, не издевайся! Тут беда у человека, а ты вермахт из себя строишь.

– Да ладно, так уж и целый вермахт… Ну извини, – протянул руку «Игнат». – Но всё-таки – чего ты хочешь?

– Дайте отдохнуть неделю! – взмолился Алексей. – От моей памяти.

– И всё? А потом что?

– А, всё равно, наверное… За эти одиннадцать лет я заслужил хоть неделю покоя? Наверное, Оля поймёт, не обидится.

– Оля-то не обидится. Но ты помнишь, кто это говорит – «Он не заслужил света, он заслужил покой»14

? Как бы приговором самому себе не оказалось.

– Конечно, – Алексей вдруг почувствовал, что уже засыпает, и попытался украдкой посмотреть на часы. – Я кофе возьму в машине?

В отблеске костра мелькнул силуэт – Ледяная Дева возвращалась с берега.

* * *

– Папа, мама пошла гулять с Ксюшей. Сказала, что гречка на плите.

– Лизет, а ты сама ужинала?

– Ага. Папа, а можно мне конфету?

– У меня нет, мама придёт – даст.

– Не даст. Папа, ты маме не говори, что я выходила!

– Опять в угол поставила? Это за что?

– А маме не скажешь?

– Не скажу, не скажу!

– Я плохо кушала… – почти плачущий шёпот шестилетней Лизочки был настолько неподдельно трагичен, что Алексей лишь тяжело вздохнул. Опять Ольга гадость какую-то приготовила, а сэкономленное время потратила на попытки запихнуть её в бедную Лизет. Так и есть – стоит кастрюля с комками пустой гречки и всё. Никита, конечно, есть не стал – небось опять с матерью поругался и свалил к другану, теперь жена весь вечер дуться будет на всех. Вон Лизочке досталось уже… Нет, в натуре гадость, не будем мы это есть! Он не для того работает, чтобы дома жрать было нечего! Вроде кафе рядом есть, там не накурено и можно детям тоже что-нибудь взять.

– Лизет, Никита где?

– К Дане пошёл.

Ну вот, теперь сына придётся полчаса вызванивать! Да он ещё и огрызаться будет, и правильно сделает – ну кому захочется возвращаться в такой дом? Самому-то Алексею тоже давно не хочется – уже который год везде воняет то молоком, то детской неожиданностью, всё разбросано, опустившаяся растолстевшая Ольга, вечно взвинченный девятилетний Никита, постоянно хнычущая Лизочка, теперь вот и откровенно навязанная Ксюша, а там и ещё кто-нибудь… «Беги, мужик, беги!»

– Елизавета, а пошли в кафе?

– Мама не разрешает. Там курят и пьют.

– Я знаю место, где не курят. Одевайся.

– Папа, а мы правда пойдём в кафе? Я кушать хочу, – девочка полезла за ботинками, и в этот момент в замке повернулся ключ:

– Лёшик, раздень Ксюшу, я за коляской!

Альбац котёнку! Так и останутся они с Лизой голодными. Сейчас Ольга будет целый час плясать вокруг Ксюши – сначала варево какое-то для неё, потом кормить, потом спать… То есть караулить это варево будет он, а жена повиснет на телефоне: «Ты знаешь, Ира, сегодня по радио говорили, что в гречке много селена!.. Да-да, только запивать её надо непременно сырой водой, которая отстаивалась ровно два часа… Лена, что я прочитала! Оказывается, дети, рождённые при восходящей луне до полудня, будут страдать диабетом! Ты говорила, у тебя врач знакомый есть? Срочно Ксюшу проверить надо!.. И не говори, уже столько прививок придумали, а дети всё равно болеют».15 Всё это время около вкусно воркующей с такими же телефонными клушами мамы будет болтаться и хныкать неприкаянная Лизочка, которой тоже хочется вкусненького. Потом, когда дети лягут спать, жена опять начнёт грузить его очередным бредом на тему того, что у Никиты, как она вычитала где-то, «синдром гиперактивности», а у Лизочки – «синдром сжатого желудка». Ёлы-палы, да здоровые они, это у их мамаши «синдром людоматки»!

– Папа, а кто такой Альбац?

Блииин! Он что, уже думать вслух начал? «Беги, мужик, беги! Хватай Лизочку – и беги! Не оставляй её здесь, иначе она всё детство бесплатной нянькой пробатрачит! А Никита не дастся, на него где сядешь, там и слезешь».

– Это такая нехорошая глупая тётя. Лизет, ты оделась? Молодец! – Алексей поднял дочь на руки…

* * *