В неволе ластоногие едят и пресноводную рыбу, но без жирной морской долго прожить, по-видимому, не могут. Жирная пища необходима ластоногим для теплоизоляции, для пополнения слоя подкожного сала. Толщина его — до восьми сантиметров (у моржей — до 15 сантиметров). Но жирная «шуба» (в ней четверть веса тюленя) местами тонка — это отдушины. На отдушинах — у морского слона их по три на каждом боку — кожа нагревается до 29–34 градусов. Всюду на теле только 18 градусов. Эти «радиаторы» быстро подсыхают и на серо-буром фоне еще сырой шкуры смотрятся золотисто-желтыми пятнами. Морской слон может и прекратить теплоотдачу, очевидно сокращая приток крови к коже, и тогда всего за пятнадцать секунд ртуть в термометрах, приложенных к «желтым пятнам», с отметки в 34 градуса падает до 21 градуса!
У молодых морских слонов этот необходимый для жизни во льдах термомеханизм еще не функционирует: тепло они отдают всем телом и так много, что лед тает под ними, и несчастные малыши постепенно, медленно, но неуклонно погружаются в ледяные ямы. А так как они долго лежат на одном месте, то ямы получаются довольно глубокие, из которых малыши не в состоянии вылезти и матери вытащить их оттуда не могут. До пяти процентов молодых морских слонов погибает в таких жутких ледяных могилах.
Некоторые ластоногие, тюлень Уэдделла например, ныряют за рыбами и кальмарами так глубоко, как не всякий кит может (до 600 метров!) и, не дыша, промышляют под водой четверть часа и больше. Рекорд — 43 минуты 20 секунд!
Едят тюлени немало — до 16 килограммов в день. Едят все, что в зубы попадется. Но и поститься умеют долго: тюлени-монахи голодали в неволе по четыре месяца, а морские слоны — по сто дней! Морские слоны и на воле, когда у них родятся малыши (весьма полновесные, кстати сказать, — полцентнера!), месяца два лежат с ними на берегу и ничего не едят.
Гаремы на островах
Зимой вы едва ли увидите котиков у Командорских островов. Они охотятся за рыбой и кальмарами далеко на юге, в открытом море, семь месяцев в году плавают (а молодняк, по-видимому, все первые два года жизни). Только старые самцы, кажется, далеко не уплывают от своих летних резиденций, зимуя на юге Берингова моря, около Аляски, и у побережья Британской Колумбии.