Мир животных: Млекопитающие, или звери

Термитов добывают так: прочный стебелек или ветку, предварительно очищенную от листьев, суют в отверстие в термитнике. Когда солдаты-термиты вцепятся в ветку, шимпанзе быстро выдергивает ее и слизывает термитов. Если конец «удилища» согнется и в дыру не лезет, прутик обламывают и снова суют в термитник (еще и полижут, чтобы насекомые лучше прилипали!). Иногда такие заранее заготовленные ветки за версту несут к ближайшему термитнику.

Так же, соломинками и веточками, добывают мед из пчелиных гнезд, а в зоопарках ловят, высунув свое орудие из-за прутьев, проползающих за решеткой муравьев. Умеют приманивать цыплят или воробьев поближе к клетке, рассыпая зерна или крошки хлеба. Птицы, не подозревая засады, их клюют, а обезьяны, изловчившись, хватают свою добычу. Так же, впрочем, подманивают птиц орангутаны и даже малайские медведи.

Шесть — восемь часов в сутки уходит у шимпанзе на поиски пропитания. Поскольку в основном это сочные фрукты, пьют они мало. Лишь однажды, рассказывает Рейнольдс, он видел, как пил шимпанзе. Нашел дупло, полное воды, окунул в него руку и, запрокинув голову, глотал капли, стекавшие с ладони. На ночь шимпанзе строят гнезда на деревьях, реже на земле. В гнездах у них всегда чисто, не то что у горилл, которые нередко спят на собственном помете. Сильному уступают и дорогу в лесу при случайной встрече, и лучшие куски при дележе добычи. Высшим в ранге самцам, по-видимому, принадлежит привилегия громко барабанить по стволам деревьев. Чем громче удары, тем сильнее барабанщик и тем меньше желающих приблизиться к его резиденции и рвать плоды на выбранных им деревьях.

Но не только физическая сила определяет положение шимпанзе в иерархии окружающих его собратьев. Иногда безудержная агрессивность или какая-нибудь случайно изобретенная «хитрость» побеждает силу.

Джейн Ван Ловик-Гудолл, которая прожила несколько лет в лесах Африки в большой дружбе с дикими обезьянами, рассказывает, что перед ее отъездом из заповедника на берегу озера Танганьика самец-шимпанзе Майк «был весь какой-то съежившийся от страха, нервный. Он вздрагивал от любого звука, от любого движения».

Когда они вновь приехали в заповедник, то «нашли Майка совершенно другим. Он внушал страх всем шимпанзе». Причина его неожиданного возвышения заключалась в… пустых бидонах из-под керосина, которые экспедиция оставила в лагере. Майк научился извлекать из них оглушительный грохот.

Он «мог устраивать представления сразу с тремя бидонами, кидая их один за другим. Шимпанзе не любят громких звуков — исключение делается для собственных воплей. Поэтому Майк просто-напросто запугал всех сородичей своим необыкновенным развлечением».

Джейн Ван Ловик-Гудолл наблюдала удивительные сцены.

«Шимпанзе, как и люди, обычно приветствуют друг друга после разлуки. Некоторые их приветствия до изумления сходны с нашими. Когда приближается великий Майк, все спешат ему навстречу, чтобы отдать дань уважения, кланяясь или протягивая руки. Майк или небрежно прикасается к ним, или просто сидит и таращит глаза. Приветственный «поцелуй»» мы впервые увидели, когда Фиган еще подростком возвратился к матери после дневной отлучки. Он подошел к Фло с обычной для него самоуверенностью и прикоснулся губами к ее лицу. Как это походило на тот небрежный поцелуи в щеку, которым часто одаривают матерей повзрослевшие сыновья!

Пожалуй, самое эффектное из приветствий — это объятия двух шимпанзе. Гуго и я наблюдали однажды классическую встречу, продемонстрированную Давидом и Голиафом.

Голиаф сидел, когда появился Давид. Он устало брел по тропе. Увидев друг друга, приятели побежали навстречу один к другому. Они постояли лицом к лицу, слегка переминаясь с ноги на ногу, а затем обнялись, тихонько вскрикивая от удовольствия. Это было восхитительное зрелище!»