Мираж Огня (СИ)

“Угу” - согласился я, понимая, что епископ обманул меня. Так, с этим разберусь чуть позже. Сейчас важно провести казнь и поехать домой. Да простит меня господь, я слишком устал за эти дни. Я вскочил на лошадь и, отдав приказ трогаться, повел лошадь. Город встретил нас, как героев. Я впервые видел, как люди выходили на улицу. С верхних этажей домов нам бросали цветы.

- Во славу господа! - ревела толпа, присоединяясь к колонне. Сверху красивым, цветным дождем осыпались лепестки и соцветия душистых цветов. Люди праздновали победу над еще одной нечестивой, не вдаваясь в подробности и не разбираясь. То ли от страха перед инквизицией, то ли от нежелания к участию, но никто не спросил, виновна ли Альвева. Зато, когда мимо них проезжала клетка с ведьмой, люди фанатично скандировали:” Сжечь! Сжечь! Сжечь!”

Дай мне сил, Господи, разобраться во всем этом. Один я просто не справлюсь, и все это бесчинство будет длиться вечно.

- Привязать приговоренных! - прозвучал приказ начальника стражи города,  который уже ждал нас на трибуне, - Принести хворост!

Мы спешились и направились на трибуну. У нас были лучшие места, чтобы каждый, кто присутствовал на  площади, мог отлично нас видеть и слышать. Они сделали из правосудия развлекательное мероприятие. У меня не хватало сил смотреть на весь этот балаган. Люди жаждали крови и зрелища, блестящие предвкушением глаза у толпы ввергли меня в недоумение. С каких это пор причинение боли другому вызывало у них азарт и услаждало взор?

- Святой Антоний, - окликнул меня епископ и поклонился, - Сегодня честь зачитывать приговор принадлежит тебе!

Толпа сразу же оживилась, а по людям эхом прошестел благоговейный трепет. Медленно, но верно, люди следовали примеру епископа - припадали на колени, осеняли себя крестным знаменем и начинали молиться. Я бросил быстрый взгляд на площадь. Приговоренные уже были привязаны к столбам, хворост был сложен, а у каждого из семи костров стояли стражники с факелами, в любой момент готовые привести приказ в исполнение.  Я вышел вперед.

-  Сегодня состоится казнь убийц. Не ведьм, не бесноватых, а простых убийц. -  громко начал я. Толпа молчала, но на их лицах проступило разочарование, - Альвева обвиняется в убийстве шестерых детей! Доказательства - кости, найденные у нее в подвале! Она использовала вытопленный жир детей, следуя трактатам безграмотных инквизиторов, которые своей алчностью и жадностью навлекли смерть на шестерых детей  и пятерых взрослых. Родители, продавшие своих детей за еду, так же подлежат сожжению за запрещенную торговлю людьми,, заведомо зная, что их детей ждет смерть! Привести приказ о сожжении в исполнение, сразу же, после последнего слова осужденных!

Толпа взревела, а людей стали закидывать обреченных камнями, крича о том, что они нелюди. Но нелюди были не только они… Злобное стадо людей, которые хотят выслужиться перед ликом нашего Господа, чтобы попасть в рай. На половине присутствующих не было креста. Даже на страже я не видел крестов, хотя молились они яростно и с фанатизмом.

- Прекратите! - рявкнул я, а поток камней прекратился, - Дайте им сказать последнее слово!  Я вынес самый суровый приговор - сожжение без повешения! Если не хотите, чтобы бог покарал и вас - оставьте ваше действо!

Толпа притихла, а я неотрывно смотрел на обреченные лица осужденных. Женщины плакали, мужчины, стойко сжав челюсти смотрели куда-то в пустоту. И только Альвева смотрела на меня ненавидящим взглядом.

- Прости меня, - прошептал я ей одними губами, -  Я сделал все, что мог.

Не дожидаясь моего приказа, стражники бросили факелы на хворост, а тот моментально загорелся.

- Почему без приказа? - накинулся я на начальника стражи. - Почему ваши люди не повинуются приказам святой церкви?

- А чего ждать? - пожал плечами начальник стражи, - Обычно они просят о помиловании, но кто же освободит этих нелюдей? А так. быстрее уйдем домой.

Я потерял дар речи. Дело было не только в ордене, оно было в самих людях. Жестоких, мелочных, изворотливых. Первый страшный крик огласил площадь. У Альвевы костер разгорался быстрее всех, как будто ее хворост чем-то облили, чтобы… Чтобы что? Я резко дернулся в сторону ведьмы.

- Покайся! - орал я с трибуны. Виттор, сопровождающий святого отца, сделал шаг в мою сторону, но был остановлен. - Альвева, последний шанс войти в царство божие! Покайся!

По лицу девушки лились слезы, она подняла на меня затравленный взгляд и проговорила, заходясь в горящей агонии:

- Спасибо, святой! - полуслово-полустон сорвался с ее губ, она задыхалась от едкого дыма, -  Лучше так, на костер, чем унижение быть одной из  наложниц вашего ордена.

Я был поражен ее признанием и не знал как реагировать. Огонь уже добрался до ее ног и сжигал кожу. По площади расползался запах горелой плоти, к крикам Альвевы присоединились и остальные. Я метался, осмысливая услышанное. Мне на плечо легла рука.