Миражи "Осейри" (СИ)

- Антонина приехала, - заметил очкастый адвокат, - заканчиваем полемику. Она платит нам не за философские диспуты на перекуре...

*

После обмена приветствиями Наум Гершвин заверил тоню в том, что они обследуют фундамент "до последней молекулы", а от утверждений, что "Осейри" укрепить невозможно, оставят на суде мокрое место. Его компаньоны, Михаил Тригорин и Никита Березин, кивнули, подтверждая обещание начальника.

- Вы позволите нам расположиться вон там? - Гершвин указал на флигель для персонала, скромно притулившийся в роще.

- А чем вам плоха гостиница?

- Ну, когда окончим проверку - то непременно, - развел руками Гершвин, - а пока, гм-м! Да и вид из окон во флигеле мне нравится...

- Вид на генератор? - удивилась Олеся.

- А может, я с детства люблю созерцать генераторы, слабость у меня к ним, - отшутился адвокат.

- Конечно, располагайтесь, где вам будет удобно, - Тоня достала ключ от флигеля. - Я и не знала, что у меня такой красивый генератор!

Березин из-за плеча Тригорина ответил ей взглядом: "А лучше всего тут - вы!", но Тоня Сергеева, хозяйка острова и гостиницы "Осейри", сделала вид, что не замечает пылких взглядов молодого юриста. "Сначала надо гостиницу до ума довести, ну а мальчики? А мальчики - потом, как поется в песне!"

Переговорив с адвокатами, Тоня вошла в офис и застала там первобытный хаос; управляющие мало заботились о том, чтобы складывать бумаги, диски и скоросшиватели хоть в каком-то порядке и мыть чашки после кофе-брейка.

- Опять свалку развели, - проворчала Тоня. - И уже уехали, а то я бы их заставила убирать! Леся, ты мне поможешь? Невозможно работать в таком разоре!

Олеся была рада этому предложению. Снаружи суетились рабочие, заканчивая дела и торопясь к пристани, и на берегу стояли гам, толкотня и ругань. А в офисе было так тихо...

*

Гостиницу на острове Игорь Сергеев, отец Тони и Кристины, задумал построить уже давно, зная, сколько жителей мегаполиса захотят отдохнуть от петербургского шума и суеты на берегу тихого озера... Это должно было стать подарком для его дочерей. Тоня и Кристина работали в отцовской фирме и были его лучшими помощницами. Игорь Витальевич купил подходящий остров возле дачного поселка М., спроектировал план гостиничного комплекса, и стройка началась. Игорь Витальевич стал отцом уже после 50 лет, ему уже перевалило за 80, и он хотел оставить дочерям хорошее наследство...

Он успел достроить гостиницу и заложить остальные постройки комплекса... А продолжали дело уже его дочери. Тоня стала новым руководителем фирмы. Ее сестра Кристина была архитектором и ведала организационными вопросами. Она стала первым замом у Антонины.

Чиновники из М. морщились как от горечи, давая Игорю Витальевичу "добро" на стройку. Все хозяева, сдающие жилье в поселке, исправно платили налоги, и администрация Морья боялась, что гостиница повлияет на их летние доходы, оттянет на себя часть постояльцев. "Больно скоро у вас здание выросло, как бы фундамент не рассыпался!" - процедил чиновник, подписывая бумаги. "Да в нем еще ваши внуки отдыхать будут!" - возмутился Сергеев.

Первая же комиссия нашла трещину в фундаменте "Осейри". "Вы знаете, что это? - злорадно спросила дородная чиновная дама со старомодной "халой". - Как только вы заселите гостиницу, здание сложится, как карточный домик! А вы, милочка, вместо миллионных доходов загремите по этапу!" "Да, устранению не подлежит! - почмокал толстыми губами ее сотрудник, рыхлый вальяжный брюнет с армянскими глазами-вишенками, которыми уже успел обшарить фигуры всех женщин. - Только снести здание и перестраивать заново, на качественных материалах и не спеша!"

Два года прошли в неустанной борьбе. Тоня хорошо разбиралась в строительном деле и видела, что повреждение фундамента гостиницы не роковое, легко устранимо, но чиновники из М. были заинтересованы, чтобы "Осейри" так и осталась "недостроем" и не отнимала туристов у местных квартиросдатчиков. "Только попробуйте заселить людей, - откровенно пригрозила однажды чиновница, - обещаю, тут же небо в клеточку увидите!" Тогда Тоня и решила провести независимую проверку и нанять адвокатов, которые в суде докажут, что "Осейри" пригодна к эксплуатации после небольшого ремонта. Для этого она обратилась в агентство Наума Гершвина, самого знаменитого петербургского адвоката. Он славился тем, что за 20 лет не проиграл ни одного дела. Гершвин, Березин и Тригорин тут же включились в работу. Тоня почувствовала, что у нее появилась надежда. Этих троих в Питере хорошо знали. Судьи, прокуроры и следователи бледнели и скрежетали зубами, увидев в зале представительного царственного Наума, худощавого невозмутимого Михаила и высокого долговязого Никиту. Это значило, что сейчас обвинение будет разгромлено, следователь - посрамлен, а подсудимому устроят бурную овацию, когда пристав откроет клетку.

К чести Гершвина следовало сказать, что иногда он отказывал клиентам, чья вина не вызывала сомнений и которые не вызывали никаких чувств, кроме ужаса и отвращения.