Миряне – кто они? Как в православии найти самого себя. Современные истории

С 2000 года – автор, ведущий и руководитель программы «Тем временем» на телеканале «Культура». Как критик и публицист печатался во многих ведущих российских и зарубежных изданиях. Автор циклов документальных фильмов «Отдел», «Жара» на телеканале «Культура». Автор книг «Александр I», «1962. Послание к Тимофею», «Цена отсечения», «Музей революции» и др. Член Союза российских писателей. Профессор факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики. Женат, четверо детей.

Между цирком и зоопарком

– Вы много лет на телевидении, и при этом говорили, что ТВ в лучшем случае может только намекнуть на глубину, а вглубь никогда не идет. Не тяжело так долго заниматься «намеканием»?

– Ну, это кому как. Учителю тоже приходится каждый день из года в год намекать на научную глубину. Хотя если бы я занимался только телевидением, наверное, я бы давно выгорел. Телевидение не подпитывает. Говорят про какой-то наркотический эффект от присутствия в эфире – у меня этого нет. Это работа. Важная, сложная, оплачиваемая, выматывающая до последнего предела.

– Интересная?

– В чем-то – да, в чем-то – нет. Причем ее интересная часть связана с нарушением всех профессиональных правил – это когда ты позволяешь себе лично что-то узнавать и понимать. Потому что, работая на телевидении, ты не имеешь на это права. Твою программу одновременно смотрят сотни тысяч человек, у всех разные интересы, и ты работаешь на них, а не на саморазвитие. Я произвожу программу, бесконечно балансируя и часто идя на компромиссы. И я не исключаю, что есть черта, за которой и эти компромиссы будут невозможны.

– Вы все время должны думать о зрителях?

– Думает ли лев, которого заставляют прыгать через огненное кольцо, что он должен порадовать зрителей? Нет, он должен быть просто львом, который умеет сосредоточиться и проскочить сквозь пламя, не подпалив при этом шерсть. Так что про зрителей все время не думаю, но чувствую их нервными окончаниями. Другое дело, что если тебе самому неинтересно, то ничего не получится. У меня был один опыт в жизни, когда я девять месяцев делал то, что мне было неинтересно. Это была моя первая работа – на Всесоюзном детском советском радио. Через несколько месяцев работы там я понял, что кончаюсь, причем физически. Я проломил пределы своего компромисса. С тех пор никогда больше к этой черте не приближался.

Что мне интересно на телевидении? Люди, которые приходят в студию. Хотя при этом моя основная задача – мешать им уходить вглубь. Потому что телевидение – это что-то среднее между цирком и зоопарком, там могут жить только дрессированные животные. Недрессированные должны жить в саванне.

– Но сверхзадача-то какая-то у вас есть?

– Есть. Я работаю клеем. Я склеиваю меньшинство. Люди, которые смотрят в том числе программу «Тем временем», даже если их не очень интересует конкретная тема передачи, подсознательно проживают момент единства со своим сословием. А поскольку в России не классовое, а сословное общество, то, я считаю, эта задача социально очень важная.

– А какое сословие смотрит «Тем временем»?

– Образованное.

– То есть интеллигенция?

– Интеллигенция – это орден внутри сословия. Это люди, которые ощущают себя причастными к какому-то мессианскому делу. А есть люди просто образованные.

– Но у нас же нет необразованных…

– Да, у нас страна повального высшего образования. Но есть те, для кого образование – только инструмент. А к сословию образованных относятся те, для кого образование – суть их жизни, а все остальное – инструмент: конкретная работа, место службы, даже место жительства. Для них важно все, что про содержание и смыслы. Это не значит, что они хуже или лучше остальных. Они просто такие.

– Вы как-то говорили, что советский строй на самом деле победили не диссиденты, а советские учителя. Что такого особенного делает с человеком образование?