Мирные действия

Продолжил он уже серьезнее: – Вместо этого я бы тебе посоветовал просто ответить – кто бы с тобой ни заговорил – – что все это неправда, и отказаться разговаривать на эту тему дальше. Если они не отстанут, скажи им, что им надо говорить с твоей мамой, или с дедушкой и бабушкой Фортиц. А если они все равно не отстанут, позови маму, дедушку или бабушку. Ты и без меня знаешь, какая это гадость. Вряд ли достойные взрослые люди стали бы втягивать тебя в нее, но, к сожалению, дело в том, что к тебе будут приставать типы, не соображающие, что делают.

Никки медленно кивнул. – Вроде лейтенанта Формонкрифа. – Катерина почти видела облегчение, которое принесла Никки возможность навесить ярлык на своего недавнего мучителя. Объединиться против общего врага.

– И это самое вежливое из возможных определений.

Никки замолчал, переваривая услышанное. Дав ему немного подумать, Майлз предложил всем направиться на кухню и подкрепиться закусками, добавив, что ящик с очередным выводком котят только недавно занял свое – уже ставшее традиционным – место рядом с плитой. Матушка Кости накормила Никки с Катериной всякими вкусностями, которые могли бы поднять настроение и каменной статуе. Насколько глубока была стратегия Майлза, стало ясно, когда кухарка повела мальчика в дальнюю часть помещения, и Майлз с Катериной на какое-то время остались практически наедине.

Сидя на табурете рядом с Майлзом, Катерина облокотилась на разделочный стол и оглядела кухню. За плитой Матушка Кости вместе с очарованным Никки стояли на коленях возле коробки с пушистыми мяукающими комочками.

– Что это за человек, с которым, по вашему мнению, стоит увидеться Никки? – тихо спросила она.

– Позвольте мне сперва удостовериться, что он захочет сделать то, что нам нужно, и сможет выделить на это время, – осторожно ответил Майлз. – Вы с Никки, разумеется, пойдете к нему вместе.

– Понимаю, но… думаю, Никки склонен сторониться незнакомцев. Убедитесь, что этот человек понимает: из того, что Никки начинает отвечать односложно, вовсе не следует, что его не мучает отчаянное любопытство.

– Я сделаю так, чтобы он понял.

– У него большой опыт общения с детьми?

– Нет, насколько я знаю. – печально улыбнулся Майлз. – Но, возможно, он будет благодарен за практику.

– При таких обстоятельствах – вряд ли.

– При этих обстоятельствах – боюсь, вы правы. Но я доверяю его суждению.

Несметное число так и оставшихся между ними вопросов пришлось отложить: подбежал Никки с новостью, что у всех новорожденных котят голубые глаза. Его лицо больше не кривила гримаска истерии, как было по приезде сюда. На кухне прекрасно стало видно, как он сейчас себя чувствует; с радостью отвлекшись на лакомства и на зверюшек, он, несомненно, стал куда спокойнее. Катерина сделала вывод, что теперь его внимание вполне переключилось. Я была права, что отправилась к Майлзу. И откуда Иллиан это знал?

Катерина позволила Никки рассказывать обо всем, пока тот не выдохся. – Нам надо идти. Тетя удивится, что это с нами стряслось. – В торопливо нацарапанной записке она упомянула, куда они ушли, но не написала, зачем; в тот момент Катерина была настолько расстроена, что даже не попыталась упомянуть подробности. Ей еще предстоит, думала она безо всякого удовольствия, объяснять дяде с тетей про всю эту отвратительную грязь; но они хотя бы знают правду и смогут разделить ее негодование.

– Пим может отвезти вас, – немедленно предложил Майлз.

В этот раз он не предпринял никаких попыток задержать ее здесь, отметила она с мрачным удивлением. Да уж, урок он усваивает быстро!

Обещав, что позвонит ей тут же, как только выяснит насчет обещанной Никки встречи, Майлз сам усадил их в заднее отделение лимузина и провожал взглядом, пока они не выехали за ворота. И во время этой поездки Никки тоже молчал, но молчание было теперь далеко не таким удручающим.

Чуточку спустя он спросил, кинув на нее странный, оценивающий взгляд. – Мама… Ты отказала лорду Форкосигану, потому что он мутант?

– Нет, – незамедлительно и твердо ответила она. Никки приподнял брови. Мысленно вздохнув, она поняла: если он не получит более подробного ответа, то, чего доброго, придумает свой собственный. – Видишь ли, он нанял меня сделать сад не потому, что этот сад ему был нужен или он считал, что я хорошо справлюсь с этой работой. Он просто полагал, что это даст ему возможность почаще со мной видеться.

– Ну, – сказал Никки, – смысл в этом есть. Ведь так и случилось, верно?

Ей удалось сдержать сердитый взгляд. Для Никки ее работа ничего не значит – а что значит? Если можно сказать о чем угодно и кому угодно… – А тебе понравилось бы, если бы кто-то пообещал тебе помочь стать скачковым пилотом, и ты бы трудился, вкладывал в это дело всю душу, а потом оказалось бы, что от тебя обманом добивались чего-то другого?

– О! – в его глазах забрезжило смутное понимание.