Мирные годы

Из-за отказа Ремда кроме Фабриция принять Гадес оказалось некому, но кому тогда возглавлять наше правительство в Оссонобе? Кандидатуру Велтура рассматривали, но решили, что он катастрофически не готов и едва ли потянет, а я, хоть и тоже, конечно, не готов, но как член правительства, имею опыт и должен справиться. Моей супружнице не нужно было гадать, как я отнесусь к подобной великой чести. Чтобы прожить со мной столько лет, практически вырастить детей, но так и не научиться понимать мои резоны – это было бы невозможно по определению, потому как настолько патологическую дуру я уж точно в жёны не выбрал бы. Но понимать – одно, а разжевать другим и убедить их – совсем другое. То ли не восприняли всерьёз мнение бабы, то ли в натуре другого выхода не увидели, но отмазать меня Велии не удалось…

– Сама-то дней десять только, как домой отсюда вернулась, так недели дома не прошло, как опять срочный вызов от Фабриция и только день на сборы.

– За тобой он тоже бирему прислал?

– Самую быстроходную из всех.

– Десятая часть всей гадесской эскадры! – я впечатлился, – Не будучи при этом ни суффетом города, ни навархом флотилии – это надо немалое влияние в Совете иметь!

– Больше – седьмая часть. Ещё одна отстала и прибыла немного позже. В гавани Осонобы тебя караулит на случай, если бы посланная за тобой вас проворонила. Я только и успела, что поручить дом и малышей Софонибе, а старших мальчишек Велтуру, чтобы в военный лагерь их собрал…

– А это кто приказал?

– Фабриций решил, что раз уж дальнейшее образование детей будет военным, а их отправка в Нетонис отменяется, то и пускай начинают учиться военному делу в лагере. Может и глупо, но там за ними и Хренио пока присмотрит, а без вас ничего лучшего и не придумалось второпях…

– Да нет, это-то как раз Фабриций удачно придумал, молодец. В Нетонисе их бы тоже ждал первым делом загородный палаточный лагерь и примерно такая же муштра, а наши тоже подключатся – втроём-то проще, да и подопечных всего ничего.

– Юля с Наташей считают, что это и к лучшему – страшновато было и школу на совсем молоденьких девчонок оставлять. Конечно, там и Аглея с Хитией, и их мужья, но всё равно хорошего мало.

– Тоже резонно, – этого не признать было нельзя, – Вот только программу учёбы для юнкеров придётся перекраивать, а этого мне очень не хотелось, – по нашему замыслу на первом курсе юнкера должны были в числе прочего осваивать кремнёвый огнестрел, а это уже, если и службу с ними полноценно тащить с закреплением за каждым юнкером его личного табельного оружия, так с учётом аналогичных винтовкам пистолей, добрых полсотни стволов выходит, которые хрен скроешь от посторонних глаз и ушей.

– Ну а насчёт правительства? Ты ведь догадываешься, зачем Фабриций и меня к себе вызвал? Он сказал тебе о согласии папы удвоить твою долю в торговых доходах?

– Считай, первым делом. Потом добавил, что и это не предел, если мне мало.

– Даже так? Этого он мне не сказал, – супружница улыбнулась, – Хочет, чтобы я пилила тебя ради этой удвоенной доли, не помышляя о большей? – мы с ней рассмеялись.

– Или приберегает на случай, если я тебя убежу, и ты меня не допилишь. Но мне интересно, что ты сама об этом думаешь?

– Даже не знаю, если честно. С одной стороны, мы же и так одна из богатейших семей в Оссонобе. И тебе на все твои замыслы хватает, и я каждый денарий не считаю, и детей мы с тобой в строгости воспитываем уж точно не от бедности. Хочется обеспечить их будущее получше, но ведь и твои мануфактуры тоже с каждым годом всё доходнее, и это, мне кажется, надёжнее. Папа торгует тем, что покупают только очень богатые, а ты – тем, что покупают все. Чтобы иметь на этом больше, надо больше производить, и значит, нужно и расширять предприятия, и совершенствовать их, и мудро управлять ими. А для этого нужны знания, и я думаю, что дети будут обеспечены гораздо лучше и надёжнее с мануфактурами и знаниями, чем с долей от торговли мало кому доступной роскошью. Но, с другой стороны, жалко ведь и Фабриция. Тяжело ему, и надо как-то помочь. Наверное, не совсем так, как он это представляет, а я даже не знаю, как, но что-то надо придумать…

– Ну, представляет-то он себе правильно – конечно, надо его как-то разгружать. Но я-то ведь тоже не умею раздваиваться.

– Да, плохо без дедушки. Дядя Ремд – он, конечно, помогает, как только может, и немало помогает, но в Совете Пятидесяти заседать приходится Фабрицию, а это – хуже всего остального, вместе взятого. Голова, он говорит, кругом идёт, и ни на что другое уже сил почти не остаётся.

– Совет Пятидесяти, значит, говоришь? Так, так…

– У тебя уже появилась идея?

– Да мелькнула тут одна мысль, но тебе она вряд ли понравится…

– Это я как-нибудь переживу, – заверила меня Велия, – Рассказывай уж.

– Я, конечно, понимаю, что и для тебя, и для Велтура это родной город – здесь прошла немалая часть вашего детства, и всё такое…

– Да, Гадес и Кордуба…