Мирные годы

– На самом деле, ребята и девчата, всё было гораздо сложнее. Вот эта стрелочка в Бетику показывает два похода – Сципиона, в то время ещё не Африканского, и Катона в его консульский год. Между ними – больше десяти лет. А вторая – это три Кельтиберских войны, первую из которых римляне с большим трудом ведут сейчас, а третью доведут до конца только через пятьдесят лет – ваши внуки будут уже в вашем возрасте. А вот здесь, смотрите, большое скопление красных точек. Почтенная Юлия успела объяснить вам, что это места восстаний против римского господства? Но судя по этому пятну, взбунтовались прямо все вместе – и турдетаны с бастулонами, и оретаны, и конии, и кельтики, и веттоны, и лузитаны, и карпетаны – как ещё только всей Испанией не поднялись, да в море римлян не сбросили? – юнкера снова рассмеялись, представив себе столь ненаучную фантастику единодушного объединения и соподчинения племён, имевших между собой не сведённые вековые счёты, – На самом деле, конечно, было множество мелких восстаний отдельных племён в разное время. В Бетике был мятеж Кулхаса и Луксиния, который прекратился с прибытием нового римского претора из сципионовской группировки сената, потом был новый, который подавлял Катон. И всё, турдетанские восстания на этом закончились, а продолжались лузитанские и веттонские набеги. Этим летом как раз отражался очередной. В Лузитании и Карпетании были вообще не восстания, а войны – ну, карпетанские уже, а лузитанские ещё впереди. Будет ещё большой мятеж лет через девяносто, но он будет уже частью гражданской войны между самими римлянами, и это будет в конце Республики, а спустя века, когда одряхлеет уже и Империя, будут многочисленные восстания давно уже романизированного населения – не против Рима и его власти, а только против тяжёлых налогов. А на этой карте, как видите, всё эти совершенно разные события показаны одним общим пятном.

– И так во всех странах, что показаны на карте? – спросила одна из девчонок.

– Да, практически во всех, – подтвердил я, отодвигая эту карту к левому краю доски и вешая рядом с ней другую, – За очень редким исключением.

– Это уже ближе к нашим временам? – сообразила та же самая девчонка, увидев на новой карте куда более скромные владения Рима.

– Да, это гораздо ближе к нашим. Это Поздняя Республика в границах лет где-то через восемьдесят. Сейчас, как вы знаете, она владеет едва половиной всех этих земель. Её владения в Испании гораздо скромнее, – я обвёл указкой контур нынешней границы обеих испанских провинций, – У неё ещё нет Африки, которая принадлежит Карфагену, всё ещё независимы, хоть и связаны договорами, Македония и Греция, а будущая провинция Азия – это пока ещё Пергамское царство.

– А Родос? – спросил Волний, – Разве юг Азии не принадлежит Родосу?

– Да, после победы Рима, Пергама и Родоса над Антиохом южная часть отнятых у него земель досталась Родосу. Но через десять лет случится Третья Македонская война, в которой Родос участия не примет, но будет замешан в связях с Македонией, и тогда – в наказание за них – при последующем конфликте Родоса с Пергамом материковые земли Родоса римский сенат отсудит в пользу Пергама. А Македония будет разделена на четыре самостоятельных союза городов по образцу греческих, чтобы не допустить её усиления и новых войн за восстановление своей гегемонии в Греции.

– Так это что получается, досточтимый, что Рим ни после Сирийской войны не взял себе никаких новых земель, ни после этой Македонской не возьмёт? – спросил Мато, – А в чём тогда его выигрыш?