Мирные годы

– Деньги, конечно, такая штука, которая лишней ни у кого обычно не бывает, – юнкера рассмеялись, – А Восток вообще богат – не сами крестьяне, конечно, которых там держат в чёрном теле, а их правители. Там такие налоги, которые на Западе немыслимы. С восточного крестьянина как драли три шкуры ещё до персов и при персах, так и дерут при эллинистических царях. За века восточный крестьянин к этому привык и не взбунтуется, если не пытаться содрать с него после этих привычных трёх шкур ещё и четвёртую. Так что по нашим западным меркам все восточные государства сказочно богаты, и Пергам в их числе занимает вполне достойное место. И в казне, и в царской сокровищнице там есть на что позариться. Но в том-то и дело, что римский сенат с его опытом в политике вполне может то, чего не может Собрание. Собрание не может послать в Пергам послов, а сенат может, и эти послы, опираясь на завещание, вполне могут предъявить пергамцам римские права на долю в деньгах и сокровищах. Пергамцам ведь тоже война не нужна, и раз Рим не настаивает на непременной аннексии царства, то почему бы и не откупиться? Разве не лучше поступиться частью, да ещё и возобновимой, чем потерять всё? Так что пергамские деньги римский сенат, в отличие от Собрания, мог получить как отступное и без войны.

– И при этом не отвечая за беспорядки внутри Пергамского царства и не держа в нём постоянную армию, – добавил Волний.

– Именно! Лишние легионы за морями, в которых солдаты служат по нескольку лет без смены – это самое больное место римского социума. И до тех пор, пока римская армия комплектуется так же, как и у нас, то есть поочерёдными мобилизациями крестьян, так оно и будет оставаться. Ещё примерно восемьдесят лет, пока Рим не исчерпает свои ополченческие ресурсы полностью и не перейдёт от лютой нужды к армии из неимущих, вооружаемых за казённый счёт. Вот тогда только у Рима и появится инструмент, которым он сможет присоединять новые провинции без особого ущерба для себя. Но и для самой Республики этот инструмент опасен, поскольку для профессионального солдата не имеет значения, с кем воевать, и популярный в войсках военачальник сможет повести эти войска и на Рим для захвата власти. Поэтому римский сенат и будет противиться такой военной реформе до последней возможности. А до реформы – отбрыкиваться от присоединения к Республике новых провинций. Судя по самодеятельности Гракха ценой ухудшения его и без того напряжённых отношений с сенатом – даже на богатом Востоке.

– Нам, значит, до римской военной реформы бояться нечего? – спросил Кайсар.

– По большому счёту – нечего, – подтвердил я, – В нашей реальности где-то лет через тридцать в Испании будут случаи самодеятельности римских наместников Дальней и Ближней провинций против лузитан с веттонами и кельтиберов. Как вы знаете, римской знати не кушается и не спится без cursus honorum, который должен завершиться хотя бы уж консульством. А для этого желательно вернуться в Рим после исполнения претуры не просто так, а с триумфом. Ну, на худой конец – хотя бы уж с овацией, если триумф сенат зажмёт. В общем, надо прославиться на военном поприще, да помасштабнее, чтобы уж на овацию-то сенат точно не кинул, – молодняк рассмеялся, – Благо, и повод для этого искать не надо – законный повод за дикарями не заржавеет. Поэтому походы наместников в ответ на набеги нареканий в сенате не вызывают, вот только не всегда хватает масштабов войны на желанные триумф или хотя бы овацию. И некоторые наместники ради этих масштабов начнут и сами хулиганить, провоцируя на конфликт и не враждебные племена – лишь бы только повод дали, а там уж война всё спишет. Тем более, что победителей не судят. Но, ребята и девчата, это будет в той нашей реальности, в которой нет ни нас с вами самих, ни нашего государства. А в этой реальности оно – уже есть и уже "друг и союзник римского народа". Мы надёжно прикрыли Бетику от лузитанских набегов, и теперь в ней с нашей стороны – тишь, да гладь. Мы даже помогаем иногда отражать набеги в обход нас, так что претору Дальней Испании вполне хватает его одного легиона. А в Ближней Испании, где у римлян нет такого же "друга и союзника", им приходится держать уже два. Учитывая, что и лузитаны с веттонами – подарочек ещё тот, о чём они и напоминают регулярно, выводы для римского сената очевидные – дружба с нами экономит для Республики целый легион. И если очередной наместник Дальней Испании вздумает вдруг рассобачиться с нами без ОЧЕНЬ веской на то причины – в сенате его, мягко говоря, не поймут. И всё, что от нас с вами требуется – это не создавать такой причины самим.

– Но ведь спровоцировать повод он сможет, если захочет? – заметил Мато.