Мировой фашизм. Сборник статей

Новые люди не должны останавливаться перед насилием. „Насилие, примененное в необходимых случаях, безусловно является освобождающим насилием“. Законность, которая окружается пышным внешним почетом в буржуазном обществе, не стесняет фашистов. „Никакие бюрократические уловки, — пишет, например, секретарь одного из боевых союзов провинциальному коммунальному управлению, которому фашисты, вопреки всем законам, приказали подать в отставку, — не смогут ни помешать, ни даже задержать на время осуществление намеченной программы оздоровления. Мы относимся с большим почтением к закону, но в то же время, в своих стремлениях к справедливым целям, мы не останавливаемся перед нарушением его, если он не действует достаточно быстро и успешно“.

Вообще, законность применима только к законопослушным гражданам. „Государство, — поясняет Церболи, — обязано охранять права всех граждан, независимо от их убеждений, но если находятся граждане, которые хотят свою свободу и свое равенство использовать для уничтожения государства, то они из граждан государства превращаются в воюющих с ним врагов“.

На войне же все законы отменяются, и с врагами все средства хороши.

Провозглашая эти принципы, фашизм не только на деле, но и формально отвергает правовые основы буржуазно-демократического государства и заменяет их единственным началом целесообразности. Такое откровенное обнажение классовых задач буржуазного государства вполне совпадает с практикой фашизма. Как известно, особенностью фашизма является организация общественных классовых военных отрядов, и затем прямое действие этих отрядов для достижения поставленных целей. Как вооруженная сила, фашисты и проводили свои решения от подавления стачки, устранения социалистов из коммунального управления, закрытия коммунистических газет и организаций вплоть до захвата власти в Италии.

Неизбежным следствием методов прямого действия вооруженной рукой является отрицание формальной демократии и парламентаризма и стремление к диктатуре, как к наиболее полному воплощению действительно сильной и решительной власти.

Парламент для крепкого крестьянства и мелкой буржуазии — оторванная от жизни говорильня, сборище политических торгашей, бесплодная борьба непримиримых интересов, бесконечная оттяжка неотложных жизненных законов. Наоборот, диктатура, — во-первых, быстрое законодательное разрешение всех проблем в пользу определенного класса, во-вторых, привлечение к непосредственному участию в осуществлении власти вместо старых кастовых бюрократов новых „мелких“ людей из различных провинциальных закоулков, возможное развития активной власти на местах, которая будет в состоянии заменить мертвые юридические споры правовой демократии живой политической борьбой за интересы своего класса.

Поэтому международный фашизм, повсюду стремясь, в первую очередь, к диктатуре, ставит вопрос о „коренной“ реорганизации государства путем усиления исполнительной власти, сужения прав парламента, создания на-ряду с ним национальных экономических советов, и даже изменения самой избирательной системы в смысле превращения ее в „представительство интересов“ экономических и трудовых групп.

Фашизм, несмотря на его позднее выступление на исторической сцене, достиг уже как социально-политическое явление известной зрелости. В Италии он захватил власть и крепко держит ее уже около полугода. Еще более продолжительный период фашистского господства наблюдается в Финляндии, где еще с половины 1918 года власть находится в руках фашистов.

Этот опыт дает довольно ясное представление о судьбах фашизма и показывает, во что превращается попытка буржуазии создать, при помощи кулацко-крестьянской стихии, новые государственные формы классовой власти, которая обеспечила бы стране мирное сотрудничество производительных классов и уничтожила революционно-пролетарское движение.

Буржуазия, несомненно, на некоторое время спасает себя от непосредственной опасности ловким компромиссом с деревней.

Урезанные аграрные реформы в пользу мелких собственников и привлечение представителей мелкой буржуазии к участию в государственной власти поднимает кверху еще один слой буржуазной массы. Это до поры до времени восстанавливает неустойчивое равновесие буржуазного общества. Но никакой новой государственности буржуазия не создает. Все атаки итальянского фашизма на парламентаризм заканчиваются, повидимому, простым ограничением парламента и усилением правительства по типу дореволюционного германского рейхстага, где министерство зависело не от парламента, а от императора. В Финляндии попытка создать фашистскую монархию окончилась неудачей, так как крестьянство не пошло дальше фашистской республики.

Повидимому, идея буржуазной диктатуры вообще принадлежит в настоящее время к числу реакционных утопий, так как буржуазия не может дать крестьянству ничего, кроме мелких уступок и демагогических обещаний. Восстановить же экономическое положение средних классов и удовлетворить все нужды крестьянства значило бы найти выход из современного кризиса капитализма.