Мировой капитализм. Разоблачение. Они отважились сказать правду

Перкинс: Да, это касалось канала. Но были и другие причины. В частности, это касалось лично Омара Торрихоса, потому что к тому времени он стал практически мировым лидером среди развивающихся стран. По крайней мере, по всей Латинской Америке. Я думаю, что и многие жители стран Африки, Ближнего Востока слышали о том, что этот человек противостоит США. Он был чрезвычайно харизматичным и блестящим оратором. Он прекрасно выглядел, был привлекательным, вел активный образ жизни и в своей ковбойской шляпе…

Ведущий: Он был похож на голливудского актера…

Омар Торрихос

Перкинс:

Да. Действительно, он был похож на актера. Но при этом он был искренним, и народ понимал его. Я знал Омара Торрихоса. Он действительно был очень искренним человеком. И еще он был таким бонвиваном… Любил женщин, появлялся везде с неизменной сигарой… Но он очень любил жителей Панамы, свой народ. Поэтому и занял довольно жесткую позицию в отношении США. Суть его возмущения заключалась не только в том, что американцы владели каналом, перерезающим его страну пополам, и имели большую военную базу. Дело было в том, что американцы, живущие вдоль канала, вели роскошный образ жизни, имея 18 гольфовых полей. А за пределами этих земель люди жили в нищете, процветала проституция. Вот это он ненавидел! Но дело этим не ограничивалось. Он хотел сказать американцам: «Янки, убирайтесь домой! Моей стране Панаме не нужен империализм! И мы не хотим вашего строя нигде в Латинской Америке!». То есть его протест был более широким, его интересы касались не только Панамы. И все это прекрасно понимали. Главы корпораций это прекрасно понимали, я это понимал, мы все это понимали. И уже было ясно, что Торрихоса необходимо было устранить. Он стал объектом профессиональных убийц-шакалов, он стал опасен.

Ведущий: А вы пытались его подкупить? Что вы ему предлагали?

Перкинс: Предложения были теми же, что и для других. Я говорил, что «мы инвестируем много денег в его страну, создадим инфраструктуру, построим электроэнергетический комплекс, гидроэлектростанции, линии электропередач, промышленные объекты. Модернизируем Панаму и введем ее в новую эру». Омар Торрихос понимал, насколько будет опасно, если он не согласится с нашими предложениями. И он понимал, что рискует своей жизнью. Он мог бы сказать об этом так…

Ведущий: Он ведь говорил вам: «А может быть, я буду следующим после убитого вами Хайме Рольдоса? Я могу стать следующим?»

Перкинс: Да. Но он сказал об этом своей семье. Известен факт, рассказанный дочерью Хайме Рольдоса, которая стала женой племянника Омара Торрихоса и вошла в его семью. Так вот, после того, как в мае 1981 года Хайме Рольдос был убит, Омар Торрихос собрал свою семью и сказал: «Я буду следующим. Я совершенно в этом уверен. Но не беспокойтесь за меня. Я завершил свой самый большой проект – я вернул Панамский канал в руки панамского народа. Я подписал мирный договор». Кроме того, все знали, что Рональд Рейган был ярым противником Торрихоса. В своих многочисленных речах он отрыто называл его своим врагом. Это было очевидным. И Торрихос понимал, что Рейган очень опасен для него, но при этом не сдавался. Он оставался верным себе и своей стране.

Ведущий:

Он знал, кто вы, так ведь? И он сказал вам, что не примет ваши предложения?

Перкинс: Вы знаете, он даже пошел еще дальше. У меня есть книга, название которой можно перевести как «Одураченный». Это испанское выражение, которое я впервые услышал именно от Омара Торрихоса. Это он мне сказал: «Понимаете, вы хотите меня одурачить. Более того, вы хотите одурачить весь мир. Но в результате вы сами окажетесь одураченными. Вас всех предадут». И далее продолжил: «Ваш собственный народ пройдет через все то, что пришлось пережить нам. Все, что вы делаете, вернется к вам же по кругу и ударит по вам самим».

И, признаюсь, он частенько говорил мне (а он называл меня на испанский манер – Хуаном), так вот, он говорил мне: «Хуан, давай-ка переходи ко мне на работу! Ты, возможно, не будешь получать много денег, но работа у тебя будет куда интереснее и приятнее. Кроме того, у тебя будет ощущение, что ты делаешь для мира что-то полезное. Давай работать вместе!» А я этого не сделал… А, возможно, я должен был это сделать.