Мировой кризис: Общая теория глобализации

Ведь, оказавшись неконкурентоспособными, люди и целые народы лишаются самого смысла существования в финансово-экономической парадигме западной цивилизации. Осознавая, что они никогда уже не будут не то что богатыми, но даже просто обеспеченными, они остро нуждаются в альтернативных западным и потому достижимым для себя ценностям.

Важнейшая из них - справедливость, основанная не на рыночном успехе, а на стихийном понимании природного равенства людей и на осознании необходимости предоставления им равных возможностей.

Уход с арены мирового идеологического противостояния коммунизма сделал единственным поставщиком этой нерыночной, утешительной, альтернативной справедливости религии (кроме протестантизма как идеологии как раз рыночной справедливости).

Миф об исключительной социальной ориентированности ислама развеивает пример католических священников Латинской и Центральной Америки, которые в 80-е годы стали не менее активной и мощной силой социальных преобразований, чем разнообразные левые повстанцы и политические партии.

Однако католическая церковь слишком институционализирована и централизована для проведения по-настоящему гибкой и агрессивной экспансии. Под угрозой масштабной утраты влияния она смогла реформировать себя в 60-е годы, приблизив священников к пастве (что и обусловило их активную общественно-политическую позицию), однако для прямого и систематического вмешательства в дела общества она слишком забюрократизирована. Мешает ей и государственное оформление, так как в случае прямого действия по реализации ее религиозных догм в той или иной стране государство Ватикан может получить серьезные дипломатические проблемы.

Даже собственно религиозную экспансию католическая церковь ведет крайне вяло и неэффективно, лишь в отношении еще более пассивных и к тому же дискредитировавших себя конкурентов (каким, например, является Русская православная церковь).

Ислам принципиально отличается от католицизма не только нерастраченной пассионарностью, во многом унаследованной от национально-освободительных движений 50-х - 70-х годов и разочарования, которое они принесли после побед. Его ключевое отличие заключается в обусловленной его исторической молодостью неформальной и гибкой, сетевой структуре управления с низкой степенью бюрократизации и высокой способности к адаптации. Наконец, отсутствие догматической окостенелости и разнообразие течений позволяет неофиту выбирать наиболее близкие себе, что также облегчает экспансию.

Исламский фундаментализм имеет не только экономические (поражение целых регионов Земли в глобальной конкуренции), но и демографические причины. В ключевом источнике современной исламской экспансии - Саудовской Аравии - десятки детей каждого арабского шейха также являются шейхами, получают высокое содержание и прекрасное образование, но в рамках традиционного общества не имеют сферы приложения своей энергии. При этом они болезненно переживают деградацию национальной экономики и наглядное ухудшение ее положения (см. ниже пример …) относительно США, доминирование которых лишь усиливается.

В аналогичном положении оказывается население территорий, страдающих от аграрного перенаселения (в том числе наш Северный Кавказ), а также не обладающих достаточными для участия в международном разделении труда производительными силами.

Население этих районов оказывается горючей массой, к которой надо лишь поднести две спички - вождей (с этой ролью справляются отпрыски обеспеченных арабских семейств) и деньги.

Финансирование исламской экспансии в конечном счете осуществляется за счет нефтедолларов арабских стран. Это подразумевает не только щедрый и достаточно устойчивый, но вместе с тем и по-коммерчески основанный на результате, то есть достаточно эффективный характер этого финансирования.

Поэтому именно ислам как наиболее конкурентоспособный участник мировой идеологической борьбы заполнил основную часть идеологического вакуума, возникшего из-за поражения коммунизма.

Он смог дать людям, утратившим перспективы в рамках рыночной парадигмы развития и рыночной идеологии, новую, более справедливую и более человечную по отношению к ним систему ценностей, доступных им и их потомкам.

Он смог обаять неразвитые народы накопленной со времен раннего Средневековья культурной традицией, щадящей, в отличие от унифицирующей и коммерционализирующей западной цивилизации, национальную самобытность и национальную идентичность.

Он смог создать новую мировую общность, открытую для всех людей и народов, отверженных миром наживы и капитала, самодовольно и похабно торжествующим на костях голодающих миллиардов (это не левацкая агитка, а перевод на обыденный язык официального отчета ООН, рассмотренного в параграфе ….). Эта общность создает основу для солидарности и совместной защиты неотъемлемых человеческих, но повсеместно попираемых прав; потенциально она является своего рода «профсоюзом отверженных».