Мировой кризис: Общая теория глобализации

Произойдет определенное перераспределение богатств в пользу неразвитых сегодня стран, которые смогут упрочить свое положение и получить новые реальные шансы на технологический и социальный прогресс и в конечном счете - на развитие.

Зияющий технологически обусловленный разрыв между различными группами стран будет снижен, богатство и, что значительно более важно, возможности будут распределены более равномерно. Соответственно, человечество, несмотря на сохраняющиеся этноцивилизационные различия, станет более единым.

Можно предположить даже, что принцип «общества двух третей» (то есть общество, две трети которого принадлежат к обеспеченному среднему классу), реализованный в свое время в большинстве развитых стран, благодаря описанным процессам удастся претворить в жизнь в масштабах всего человечества.

Под таким углом зрения картина будущего развития выглядит слишком идиллической, однако не следует забывать, что для богатейшей части современного человечества (наиболее влиятельной и потому распространяющей свои представления и свое социальное самочувствие среди значительных масс людей) она станет подлинной трагедией. Ведь выравнивание благосостояния в мировом масштабе будет означать снижение уровня богатства развитых обществ и богатейших людей - не исключено, что и абсолютного, но уж совершенно точно относительного, то есть отрыва их уровня от уровня основной массы. А ведь именно величина этого отрыва и составляет основу мироощущения значительной части современной деловой, да и политической элиты, самоощущение которой «на голову выше остального человечества» подкрепляется в значительной степени (чтобы не сказать «в основном») значительным отрывом в уровне материального благосостояния и уровня потребления (часто даже не реализованного, а потенциального).

Кроме того, путь к описанной идиллии будет лежать через многочисленные локальные кризисы, тяжесть которых и глубина бедствий, порождаемых которыми, породят многочисленные социальные метастазы, способные отравлять жизнь благополучного человечества (или его относительно благополучных элементов) и через поколение после изживания этих кризисов.

Вопросы об областях применения «закрывающих» технологий (а ведь они, какими бы мягкими и щадящими ни были, «закроют» не только отрасли, но и, вместе с этими отраслями, целые страны), темпах их распространения и характере влияния на конкретный рисунок международной конкуренции остаются открытыми.

Собственно, открытыми остаются почти все вопросы, которые сегодня уже можно сформулировать.

Ясно пока немногое.

В частности, не вызывает сомнений, что апокалиптические прогнозы сравнительно безболезненной эвтаназии незападных цивилизаций - по аналогии с современной Африкой и завтрашней Россией - либо неверны, либо как минимум недостаточны. Ведь подобное безысходное развитие событий не только не разрешает, но, напротив, консервирует и даже усугубляет основное противоречие глобализации (см. параграф …) и его преломление в современном структурном кризисе: емкость мировых рынков снижается и становится еще более недостаточной для развития сложных и дорогих технологий.

Не вызывает сомнений, что наиболее вероятным путем изживания кризиса является качественное удешевление и упрощение современных технологий.

Практически не вызывает сомнений и то, что в настоящее время человечество стоит на пороге качественно нового и потому неведомого периода своего развития.

С одной стороны, как было указано выше (см. параграф …), заканчивается занявшая всю осознаваемую часть прошлого человеческой цивилизации эпоха изменения природы: антропогенная нагрузка приблизилась к объективному пределу, и человек начинает решать проблему приспособлением себя к окружающей среде. С другой стороны, технологии вот-вот - возможно, уже на наших глазах - вырвутся из-под общественного контроля, как при переходе от феодализма к капитализму, неся на плечах уже не просто новые общественные отношения, но и новый облик всего человечества.

В целом говорить о механизме разрешения глобального структурного кризиса непозволительно рано - мир еще только входит в этот кризис. По формальной логике, инструментом выхода должно стать то же самое распространение новых технологий, которое породило кризис (кризис «изживает себя», а не прерывается извне «богом из машины»). Переориентация господствующих технологий с изменения мертвой материи (high-tech) на преобразование живого человеческого сознания (high-hume) уже трансформирует рыночные отношения: деньги теряют значение, их место как основного инструмента, результата и символа успеха занимают технологии. Сосуществование информатизированного мира с обычным «рыночным», возможно, будет упрощено идеологизацией последнего из-за осознанного противостояния с развитыми странами в информационной сфере. (см. параграфы!!)