Мировой кризис: Общая теория глобализации

Американское общество стало главным выгодоприобретателем во Второй Мировой войне именно потому, что сумело превратить экономическую интеграцию в новую форму экспансии и только в этом виде - в новую, преобладающую после войны форму развития рыночной экономики. Победа в «холодной войне» и превращение в лидера человечества были достигнуты США на новом этапе этого же пути, за счет качественного расширения самого понятия экономической интеграции - с преимущественно товарных на финансовые, а затем и на информационные рынки.

10.1.2. «История успеха» США:

формирование идеологии глобальной интеграции

Подобно тому, как основы современного экономического могущества США вполне оправданно выводятся исследователями из «рейганомики», эволюцию современной геофинансовой политики США при кратком обозрении разумно прослеживать, начиная с 1981 года. В этот момент Рейган, стремясь решить внутриэкономические задачи, начал «политику тяжелого доллара» - ревальвацию доллара по отношению к основным валютам мира. Она, как можно теперь понять, неожиданно для ее творцов, оказала колоссальное влияние на всю международную экономику и вывела США на новую орбиту могущества, превратив их в важнейший фактор мирового экономического регулирования.

Непосредственной целью было повышение конкурентоспособности достаточно сильной к тому времени национальной экономики за счет открытия ее для международной конкуренции на уровне товаров и подстегивания в том числе и таким образом структурной перестройки, идущей на излете глубокого структурного кризиса и в условиях нового взлета мировых цен на нефть.

В частности, именно «политика тяжелого доллара» позволила остановить галопирующую инфляцию (МВФ: статистика ее замедления) - одну из составляющих так называемой «стагфляции», поразившей в ходе структурного кризиса рубежа 70-х и 80-х годов американскую экономику. Другая составляющая стагфляции - стагнация производства - была преодолена подстегиванием конкуренции внутри национального хозяйства за счет роста рентабельности импорта при помощи «политики тяжелого доллара» и не имевшим к ней прямого отношения беспрецедентным наращиванием военных расходов, ставших «локомотивом» не только инвестиционного подъема, но и глубокой и комплексной структурной перестройки экономики.

«Политика тяжелого доллара» обеспечила приток капиталов, необходимых для углубления этой перестройки. Именно тогда сложилась модель, по которой значительная часть долларов, уходивших из страны в результате превышения импорта над экспортом, возвращалась в виде эффективных иностранных инвестиций.

С другой стороны, благодаря специальным усилиям американского государства и общего увеличения привлекательности «потяжелевшего» доллара произошло кардинальное увеличение долларовой массы, «сбрасываемой» за пределы США, которое нейтрализовало краткосрочные негативные последствия беспрецедентного роста как бюджетного, так и (частично) внешнеторгового дефицита.

После достижения ключевой цели данного этапа - преодоления структурного кризиса и обеспечения устойчивого развития американской экономики на качественно новом уровне - произошла естественная смена концепции.

Наступил долгий период девальвации доллара (см. с йеной!! - РБК) для стимулирования экспорта США, повышения их конкурентоспособности и притока финансовых средств в базирующиеся на их территории ТНК. Девальвация доллара означала также относительную защиту от обратного влияния на развитие американского общества значительных долларовых средств, выведенных за пределы США на предыдущем этапе развития.

Стимулирование американского экспорта означало вывод глобальной экспансии США на новый уровень: вслед за распространившимся по миру на предыдущем этапе американским долларом пошли американские товары и, за ними, американские производители. (Одним из важнейших достижений американской общественной культуры остается четкое осознание того, что политическая экспансия прочна лишь при поддержке ее экономической экспансией, и, главное, - организационное закрепление выводов из этого в структурах как представительной демократии, так и государственной и даже корпоративной бюрократии).

Изменение политики отражало смену ключевой стратегической задачи: после нормализации собственного экономического развития пора было обеспечить экономическое и политическое господство. А это требовало качественного повышения конкурентоспособности уже собственно американских корпораций и закрепления их положения как мировых лидеров. Важен был не подчеркивавшийся, но весьма ощутимый упор на необходимость развития корпораций не самих по себе, как неких космополитичных образований, но именно как американских корпораций, базирующихся на территории США и объективно если не служащих их интересам, то во всяком случае связанных с ними.

Это позволило укрепить эффективный симбиоз американского государства и бизнеса и превратить последний в стратегическое (но отнюдь не вульгарно-тактическое!) продолжение первого, - в одновременно и вдохновителя, и в послушного выразителя его воли.