Мировой порядок

Возможно ли преобразовать различающиеся культуры в общую систему? Проект Вестфальской системы создавали около двухсот человек, из которых никто не вошел в анналы истории в качестве руководящей фигуры; две отдельные группы встречались в двух провинциальных немецких городках, отстоящих друг от друга на сорок миль (значительное расстояние по меркам семнадцатого века). Делегаты преодолели стоявшие перед ними трудности, потому у них был общий опыт опустошительной Тридцатилетней войны, и они были полны решимости не допустить ее повторения. Наше время, перед лицом еще более мрачных перспектив, требует действовать раньше, чем мир с ними столкнется.

Загадочные фрагменты текстов из глубокой античности донесли до нас мысль, что условия человеческого существования неистребимо несут на себе печать постоянных изменений и борьбы. Мир подобен вечно живому огню, «мерами загорающемуся и мерами потухающему», а война есть «всего отец и царь всего», создающая перемены в мире. Но «единство вещей очевидно, оно лежит прямо на поверхности и зависит от согласованных взаимодействий между противоположностями». Целью нашей эры должно быть достижение равновесия при одновременном сдерживании псов войны. И сделать это надо изнутри бурлящего потока истории. Хорошо известная метафора гласит, что «в одну и ту же реку нельзя войти дважды». Историю возможно рассматривать как реку, но воды ее все время меняются.

Давным-давно, в юности, мне доставало дерзости полагать, что я способен поведать «смысл истории». Теперь я знаю: исторический смысл заключается в том, чтобы обнаружить его, а не декларировать. Именно на этот вопрос мы должны попытаться ответить как можно лучше, признавая, что он остается открытым для обсуждения; что каждому поколению суждено решать, не перед ними ли встают величайшие и самые важные вопросы человеческого бытия, и что решения, призванные ответить на эти вызовы, должны приниматься политическими деятелями до того, как возможно будет узнать, каков окажется результат.

Благодарности

Эта книга выросла из разговора за обедом с Чарльзом Хиллом, почетным участником программы Брейди – Джонсона «Большая стратегия» и старшим преподавателем программы гуманитарных наук Йельского университета. Когда я, целую жизнь тому назад, занимал пост госсекретаря, Чарли был уважаемым сотрудником отдела по планированию внешней политики. С тех пор мы дружим и от случая к случаю сотрудничаем.

В беседе мы пришли к выводу, что важнейшей международной проблемой наших дней является кризис концепции мирового порядка. Когда я решил написать книгу по этому вопросу, Чарли предложил свою помощь, и его советы оказались бесценными. Он поделился со мной несколькими своими набросками статей по различным темам, относящимися к теме книги, просматривал черновые варианты глав и всегда был готов к дискуссии, а когда рукопись была закончена целиком, помог в ее редактировании.

Шайлер Шоутен был незаменим и неутомим – такими прилагательными я уже характеризовал его вклад в подготовку книги «О Китае» три года назад. Формально являясь моим младшим научным сотрудником, он, как своего рода альтер эго, ведет для меня интеллектуальные поиски. Он осуществил большую часть исследований, скомпоновал их результаты в содержательные резюме, несколько раз перечитывал рукопись и сопровождал меня на многих обсуждениях. Его конструктивный вклад в эту книгу весьма значителен; а то, что он неизменно сохранял спокойствие при всем внешнем давлении, отлично характеризует его человеческие качества.

Исключительна редакторская роль моего издателя, «Пенгуин пресс». Я никогда не работал сразу с двумя редакторами, и они прекрасно дополняли друг друга. Энн Годофф, вдобавок к своим обязанностям президента и главного редактора, добровольно взяла на себя труд редактировать эту книгу. Она, со своим интеллектом, прозорливостью и здравомыслием, обязала меня пролить свет на туманные формулировки и упоминания исторических фактов, которые незнакомы далекому от научных кругов читателю. Она также сделала несколько предложений касательно структуры книги. Не знаю, как ей удалось найти время для обширных и проницательных замечаний, за которые я глубоко благодарен.

Можно сказать, помешанный на истории ученый, ее коллега Стюарт Проффитт, глава английского подразделения «Пенгуин», по собственной воле взялся читать каждую главу, делал обстоятельные и глубокомысленные замечания и обратил мое внимание на весьма важные ссылки. Работать со Стюартом было все равно что заниматься в университете у исключительно эрудированного, терпеливого и доброжелательно наставника.