Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

30 июня 1941 года в имперском министерстве экономики состоялось совещание «Подбор персонала для административных и руководящих постов в советской химической промышленности», разработанный план поглощения советских предприятий включал в себя ленинградский завод «Красный треугольник», химические предприятия в Иванове, Тамбове, Батуми, Актюбинске и Новосибирске. На следующий день член правления I.G. Farben Отто Амброс разослал членам «комиссии I.G. Farben по производству буны в России» циркулярное письмо:

«По возможности берите уроки русского языка… На месте мы решим вопрос относительно использования русских заводов для производства определенных сортов буны…».

14 июля до сведения членов комиссии было доведено решение основать подведомственную I.G. Farben фирму, которая «будет руководить работой отдельных предприятий в России, предоставлять фонды для налаживания производства».

Амброс беспокоился, «до какой степени и при каких условиях мы сможем использовать в Великой Германии производственные методы и техническую информацию, собранную в России». 17 декабря 1941 года было принято устраивающее концерн решение:

«Учитывая услуги, оказанные концерном «И. Г. Фарбен» рейху, нам кажется, что правительству не следовало бы оспаривать права концерна» на приобретенные технологии [8].

Описываемая картина лишь подтверждает выводы Розы Люксембург о том, что «Империализм является политическим выражением процесса накопления капитала, проявляющимся в борьбе за последние некапиталистические, еще свободные территории»

[13]. Еще в начале 1941 года членом наблюдательного совета концернов Bergmann-Borsig и Hermann Goring Werke начальником управления военной экономики Г. Томасом был создан «Рабочий штаб Россия», ставший основой экономического штаба «Ольденбург» [6], возникшего в феврале 1941 года и впоследствии под руководством заместителя Геринга статс-секретаря Кернера именовавшийся «Экономический штаб Востока». Задачей этой организации было ведение учета всех необходимых для фашистской военной экономики материальных ценностей [8][21][41]. В мае 1941 года в его протоколах появилась запись: «1. Войну можно будет продолжать лишь в том случае, если на третьем году весь вермахт будет питаться за счет продовольствия из России. 2. Нет сомнения, что при этом миллионы людей в самой России умрут от голода, так как мы выкачаем из страны все, что нам необходимо» [22]. Инспектор по вооружениям на Украине 2 декабря 1941 года докладывал: «Изъятие из Украины сельскохозяйственных излишков в целях снабжения рейха… мыслимо при условии, если внутреннее потребление на Украине будет сведено до минимума» [70].

22 июня 1941 года немецкое правительство издало постановление об управлении оккупированными территориями, в котором указывалось: «Что касается положений Гаагской конвенции о ведении сухопутной войны, то они не относятся к СССР, так как Союз ССР следует считать распущенным…» [8]. Наиболее взвешенным расчетом экономических потерь считается работа французского экономиста А. Клода, выполненная в ценах 1938 года. Согласно ей, на Германию приходится 48 миллиардов долларов, на Францию 1,5 млрд., на Польшу 20 млрд., а на Великобританию 6,8 миллиардов в долларовом эквиваленте. Потери СССР им оценены в 128 млрд. долларов или 679 млрд. рублей [7]. Отечественные оценки говорят, что на момент подписания акта о капитуляции 8 мая в Карлхорсте военные расходы СССР по тогдашнему курсу составили 485 миллиардов долларов [27] или приблизительно 2600 миллиардов рублей, составляющие 30 % всего национального состояния СССР [6].