Мироздание

Тут Эрдман снова обратил внимание на то, что эти демоны не казались ему страшными существами; это были простые люди, может просто особенные, но не такие, как их описывали в разных книгах. Именно Хитоми и Сильвия помогли ему понять, что надо трудиться, показали, что гневаться совершенно не нужно. Пожалуй, он полностью оправился от потери родителей…

В понедельник он сидел за своей партой и уже собирался уходить, как услышал восторженные женские крики. В классную комнату вошёл ненавистный Генрих, который был окружён толпою девушек и парней. Сидящие в классе с любопытством смотрели на него, а бывшие друзья Эрдмана, если они были ими, сразу сорвались с мест и кинулись к нему, явно считая, что их наконец заметят.

В тот момент Эрдман понял две вещи: какие же были жалкие эти двое и какой же мерзкий этот Генрих. Им все восхищались, девушки желали встречаться с ним, а сейчас он подошёл прямо к нему. На лице, как всегда, была спокойная улыбка, а два широко распахнутых глаза смотрели прямо на Эрдмана, но тут он начал слышать шёпот своих одноклассников.

–Почему он подошёл к этому червю?

–Зачем он смотрит на него?

–Мерзавец! Забрал всё внимание моего кумира… Ему не жить!

Генрих, похоже, также услышал это, и сразу же легонько провёл рукой по воздуху. Все сразу умолкли, а некоторые даже переключили своё внимание.

–Что это ты сделал?

–Всего лишь лишил их ненависти, а кого- то и зависти. Я понимаю, что ты также ненавидишь меня, но меня послала Ева.

–Ну и что же?

–Она просила передать, что сегодня в клуб не надо приходить- у неё и у Бьянки какое- то дела.

–Я понял…

–Но.... Но она просила нас отнести книги, которые брала, в библиотеку.

–Ладно… Пошли!

Они оба направились к выходу, но толпа двигалась вместе с ними. Эрдман обратил внимание, что никто не пилил его взглядом, и в целом вся атмосфера в классе изменилась. Уже через пять минут они шли с Генрихом в сторону клуба, причём оба молчали.

–Послушай, – прервал тишину Эрдман: а сколько там книг?

–Она взяла примерно 30 томов.

Снова многозначное молчание, хоть и недолгое. Под очередной размашистой кроной, на которой когда- то были многочисленные белые цветочки, Эрдман решился поговорить с ним- всё же ему хотелось узнать, что это за "человек", который был до него единственным парнем в клубе.

–А…– начал он, но почему- то (наверное, из- за неизменного спокойного лица идущего рядом) не смог сказать что- либо.

–Ну… Скажем так, моя история не претендует на статус самой сложной для понимания, да и с моим грехом это не связано…

–А ты у нас…?

–Жадность и нобиль Ада. И не думай, что я ненасытный из- за того, что за мной бегают все эти ученицы…

–Но ты не против этого?

–Ну… Почти. Я бы сказал, что вижу в этом компенсацию того, что было в моём детстве.

–И что же было?

–Ты правильно думаешь, что там был ад… Может я и не прав, но отчасти я понимаю тебя- я с самого рождения не видел своих родителей, а ты их…

–Потерял. – тихо добавил Эрдман, но сразу же тряхнул головой и сказал: но я справился с этим, поэтому продолжай в том же духе!

–Меня воспитывала церковь, но условия были ужасные- мы всегда спали, ели, учились, играли под землёй; всегда при мерзком оливково- коричневом свете и лишь неописуемой красоты витражи, которые были прямо под потолком, доставляли радость своими живыми красками.

Я помню, что нас пускали на улицу лишь один- два раза в год, по праздникам. Еда была ужасная, дисциплина- железная, и многие не выдерживали такой жизни. Также часто проводили опыты, которые также уносили жизни многих… Вот мы и пришли! Давай отнесём книги и потом я продолжу.

–Угу.

Они очень быстро собрали книги, а затем отнесли тяжёлые тома в библиотеку, Генрих расписался за них, и они уже вскоре шли к выходу из школы.

–Я видел, как некоторые мои друзья просто засыпали и не просыпались, а также видел лица тех, кто мучал нас… Именно тогда я понял, что означали их слова: Господь проверяет вас страданиями, но вы должны быть верны, иначе попадёте в Ад! Эти мерзкие люди извращали идеи Бога и, прикрываясь ими, творили беспредел! Но они получили по заслугам…

Когда мне исполнилось 6, одной ночью произошло нечто- десятки вооружённых людей, повсюду огонь, крики и кровь… На нас напали, и даже сейчас я не знаю кто это был. Детей рубили так же как монахов, я пытался сбежать, пока не наткнулся на самого страшного… Отца Григория, который пугал своим крутым нравом: он избивал нас на уроках, часто пресекал попытки побега и всегда казался мне самым злым. Однако в тот момент я смотрел в его глаза и видел нечто… Лучик доброты, а затем он схватил меня и побежал куда- то… Там была небольшая каменная дверь, которую он открыл и выпустил меня. Я не помню точно, но он хотел, чтобы я спасся и выжил… Больше я его не видел.

Я оказался среди сосен и сугробов, которые сияли в лунном свете. Она светила прямо над моей головой, хотя всё небо вокруг неё было затянуто почти чёрными тучами; я побежал. Сломя голову, с трудом перебирая ногами, пока не понял, что за мной тянется кровавый след. Правый бок ныл от боли, а далеко позади я слышал крики и видел свет факелов.