Миры Артура Кларка. По ту сторону неба

Для протокола (письменного, а не электроэнцефалографического) отмечу, что первыми писателями, использовавшими тему «Патентной заявки», были Флетчер Прэтт и Лоуренс Мэннинг еще в тридцатые годы. А совсем недавно Шеферд Мид в романе «Большой восковой шар» обработал эту тему гораздо более непристойно, чем. это сделал я. Его книга казалась мне весьма забавной.. пока я не прочел статью Олда. Но вы можете и сейчас считать ее таковой.

Еще одно место, где я не могу претендовать на оригинальность, — цитата из газеты в «Холодной войне». Она подлинная до последней буквы. Возможно, она даже правдива.

Должен признаться, что, выбрав несколько лет назад название этого сборника, я немного расстроился, когда Спрэг де Камп и Флетчер Прэтт выпустили свои «Рассказы из бара Гэвегэна». Но поскольку большая часть событий, происходящих или упомянутых в заведении мистера Кохэна, связана со сверхъестественным, я считаю, что места хватит для обеих таверн — тем более что их разделяет Атлантика.

И, наконец, несколько слов для всех читателей моих (пауза для солидного покашливания) более серьезных работ, которых могло огорчить, что я настолько легкомысленно обращаюсь со Вселенной после таких моих серьезных книг, как «Судьба человека» или «Исследование космоса». Мое единственное оправдание в том, что несколько лет меня раздражали критики, упорно долдонящие, будто научная фантастика и юмор несовместимы.

Теперь у них есть шанс это доказать и заткнуться.

ТИШЕ, ПОЖАЛУЙСТА  

© Издательство «Полярно», перевод, 1998

Прохожий обычно обнаруживает «Белый олень» весьма неожиданно, когда шествует по одному из безымянных переулочков, ведущих от Флит-стрит к набережной. Нет смысла объяснять вам, где он находится: очень многие из тех, кто твердо решил его отыскать, так и не добрались до «Белого оленя». Для первых десяти визитов туда очень важен проводник; позднее вы, вероятно, доберетесь и сами, если закроете глаза и положитесь на инстинкты. К тому же — если говорить с полной откровенностью — мы не очень-то приветствуем новых посетителей, особенно в наши вечера. Заведение и так уже переполнено до потери уюта. О его местонахождении я скажу лишь, что оно иногда сотрясается из-за работающих неподалеку печатных машин, выпускающих газеты, а если выглянуть из окошка туалета, то можно разглядеть Темзу.

Снаружи «Белый олень» выглядит как самый обычный паб — и пять дней в неделю он действительно ничем не отличается от прочих. Общий и салунный бары находятся на первом этаже: там вы найдете обычное количество темных дубовых панелей и «морозного» стекла, бутылок за стойкой, рукояток пивных насосов… все как полагается. И в самом деле, единственный намек на двадцатое столетие вы отыщете лишь в общем баре — это музыкальный автомат. Его установили во время войны, предприняв смехотворную попытку помочь американским «джи-ай» чувствовать себя как дома, и мы первым делом позаботились о том, чтобы эта мерзость никогда больше не заработала.

Тут мне лучше объяснить, кто такие «мы». Это не столь легко сделать, как мне сперва показалось, потому что полный перечень клиентов «Белого оленя» составить, вероятно, невозможно, и он наверняка окажется до зевоты скучным. Поэтому сейчас я скажу лишь, что «мы» подразделяемся на три класса. Первый из них образуют журналисты, писатели и редакторы. Журналисты, разумеется, оседают тут с Флит-стрит. Те, кто не может держать марку, перебираются в другие заведения, а самые стойкие остаются. Что же касается писателей, то большинство из них узнают про нас от своих коллег. Они приходят сюда стрельнуть у них халявный экземплярчик и попадают в капкан.

Там, где циркулируют писатели, разумеется, рано или поздно появляются и редакторы с издателями. Если бы Дрю, хозяин заведения, получал процент с литературных сделок, заключенных в его баре, то стал бы богачом. (Мы подозреваем, что он в любом случае не бедняк.) Один из наших остряков как-то заметил, что уже стало привычным видеть в одном углу «Белого оленя» полдюжины негодующих авторов, спорящих с хранящим каменное лицо издателем, а в другом — полдюжины негодующих издателей, спорящих с автором, тоже сидящим с непроницаемым лицом.

Но довольно о литературе; должен предупредить, что позднее у вас не раз появится возможность для более тесного знакомства с авторами. Теперь давайте быстренько займемся учеными. Как они-то сюда попали?

Что ж, напротив «Белого оленя» расположен Биркбек-колледж, а на Стрэнде, всего в нескольких сотнях ярдов — Кингс-колледж. Это, несомненно, часть объяснения, и, опять-таки, большую роль играют личные рекомендации. Кроме того, многие из наших ученых еще и писатели, а не мало из наших писателей — ученые. Немного запутанно, но нам это нравится.