Миры Бесконечности

Я хватаю его за плечи и отчаянно трясу, но его тело словно окаменело.

Словно он…

Словно он принял таблетку.

Я срываю маску Наоко с лица, и она с глухим стуком падает на пол.

– Гил! – выдавливаю я сквозь стиснутое спазмом горло. – Открой глаза. Я здесь. Прямо перед тобой!

Но его красивые темно-карие глаза не открываются. Губы, которые я целовала еще несколько часов назад, совершенно бесцветны, как у покойника.

Не обращая внимания на слезы, я тянусь к его лицу и обхватываю его ладонями, желая, чтобы Гил проснулся.

За спиной раздается вдох, и я понимаю, что за мной наблюдают.

Я оборачиваюсь, ожидая увидеть за собой Гвардейцев Легиона. Но в дверном проеме стоит принц Келан со сложенными за спиной руками и спокойствием в глазах.

Конечно, надежда умирает последней, но сейчас можно не сомневаться: я не смогу выбраться из этой передряги.

Он знает, кто я.

И скоро об этом узнает весь мир.

– Пожалуйста. – Я смотрю на принца Келана своими настоящими глазами. Теми, которые скрывала от него все это время. – Отпусти его. Не делай этого.

Принц Келан моргает.

– Не ожидал от тебя мольбы, – говорит он.

Сталь в его голосе режет сильнее любого клинка.

Я встаю между ним и Гилом, защищая любимого.

– Я не позволю причинить ему боль, – рычу я и концентрируюсь, чтобы воспользоваться Жнецом.

Но ничего не происходит.

Я опускаю взгляд на запястье, но Жнеца там нет. Под бешеный стук сердца я прикасаюсь к своей обнаженной коже. В голове мечутся мысли, пока я пытаюсь понять, куда же он подевался.

– Неужели ты еще не поняла? – усмехается Келан.

«Он говорит про Гила», – осознаю я. Но мне приходится собрать все оставшиеся силы, чтобы посмотреть раскрытыми от замешательства глазами в лицо человека, который еще вчера говорил мне, что я в любой момент могу поменять решение.

Гил смотрит на меня в ответ, зажав в руке Жнеца.

Его губы изгибаются в усмешке, которую я привыкла видеть на лице Келана, а глаза темнеют, пока не становятся совершенно незнакомого оттенка.

– Ты один из них? – еле слышно спрашиваю я.

– Нет, – коротко отвечает он, и его лицо искажается от ненависти. – Я – Келан, герцог Победы.

Глава 47

Я непонимающе трясу головой, после чего бросаю взгляд на Келана. И тут замечаю, что взгляд серебристых глаз застыл, а в глазах Гила, наоборот, сияет огонь жизни.

Гил пересекает комнату, а затем протягивает принцу Жнеца. И в то же мгновение тело принца оживает, а рука тянется к браслету. Гил же, наоборот, застывает.

Как марионетка.

– Ты контролировал его? – спрашиваю я.

– Я и был им, – поправляет Келан. – Настоящий Гил никогда не выбирался из Войны. После первого же сражения его вернули в Победу. А я отправил в Смерть, где на нем опробовали новый эксперимент. И теперь я могу перемещать свое сознание в его тело при необходимости. – Он смотрит на тело Гила. – И эта оболочка оказалась довольно полезной в шпионаже.

– Ты знал о наших планах, – говорю я. – Обо всех наших планах.

Я вспоминаю каждый момент, проведенный с Келаном – с Гилом, – перебираю их в памяти, чтобы понять, что происходит. Но сколько бы я ни делала это, вся правда отражается в пустом взгляде Гила.

Все оказалось ложью.

И у людей не было ни единого шанса.

Келан впивается взглядом в мои глаза.

– Это мое герцогство… и если в нем живут люди, то только потому, что я им это позволил.

– Зачем? – яростно рычу я. – Ты знал о Сопротивлении. Ты мог остановить нас в любой момент. Зачем играть в переодевания?

– Герцогство Победы создавалось не для того, чтобы люди проживали свои последние дни в иллюзии мира, – насмешливо говорит он. – А чтобы вы придумывали новые уловки и планы, чтобы остановить нас, а мы изучали их. – Он пожимает плечами, словно ответ очевиден. – Война и Голод создавались, чтобы сломить людей. А Победа и Смерть – чтобы проводить над ними опыты.

К горлу подступает тошнота. Сколько раз мне говорили, что Колонисты не умеют творить? Что они не умеют создавать что-то новое?

Лишь изучая нас, они могут быть на шаг впереди.

Я качаю головой, не веря в происходящее.

– Это место… Все обман. – Я со злостью смотрю на него, не обращая внимания на горячие слезы, текущие по лицу. – Сфера вообще реальна?

Келан усмехается:

– Конечно, нет. Вы получали лишь ту информацию, которую мы вам давали.

Я перевожу взгляд от него к Гилу, чувствуя, как сердце рвется на части.

– Как ты мог поступить так со всеми? Жители Поселения…

– Они ничего для меня не значат, – выплевывает он. – Это был лишь эксперимент, и теперь он закончился.

– Они доверяли тебе, – шиплю я.

– А я доверял тебе! – кричит он.

Я вижу в его глазах, как дрожат стены его сдержанности. И сквозь них, словно струйки черного дыма, просачивается предательство.

Мое предательство.

Я отворачиваюсь, чувствуя его боль. Чувствуя все.

– У тебя был выбор, помнишь? – сузив глаза, спрашивает Келан.

Я вспоминаю прошлую ночь и слова Гила. Слова Келана.

Он хотел, чтобы я пощадила Колонистов? Это он подразумевал, когда говорил, что примет любой мой выбор как свой?

Он моргает, на мгновение пряча свой мрачный взгляд.