Миры душ. Захария должен умереть

– …калибровка завершена. Судя по отклику, звуковые центры восстановлены. Что дальше? Зрение или голосовой модулятор? О, вижу мозговой импульс. Понял, ты хочешь поговорить, – незнакомец комментировал все свои действия.

Спустя несколько щелчков и комментариев в духе: «вчера же еще работало», я почувствовал, как ко мне возвращается возможность издавать звуки. Первая же попытка заговорить обернулась полным провалом. Я не мог знать наверняка, но понимал, что у меня больше нет языка, как, возможно, и голосовых связок. Определенно, теперь я разговаривал через некий аугмент, и к нему нужно было приспособиться. Голос незнакомца снова ворвался в мое сознание:

– Успокойся! – фраза прозвучало так, будто он хотел успокоить себя, а не меня. – Сейчас я перенастрою модулятор. Скоро ты заговоришь, даже петь сможешь. Но… лучше не надо.

На несколько секунд мои уши оказались во власти страшной какофонии звуков, а затем модулятор тихо пискнул, и мои слова получили столь долгожданный выход:

– Что случилось? Где я? Кто ты? – вопросы лились из меня нескончаемым потоком.

– Как много всего ты хочешь знать, – усмехнулся незнакомец. – А ведь на все свои вопросы ты и так прекрасно должен знать ответ. Ну, если только я не перепутал пару проводков, – послышалось тихое шебуршание. – А нет, все правильно. Тогда выходит тебя конкретно приложило. Придется рассказать самому. Как раз будет чем заняться, пока калибруются оптические сенсоры.

Словно в подтверждение его слов, в моей голове начались световые вспышки, сменявшие друг друга в калейдоскопе цветов. Сперва я вскрикнул от напора визуальных образов, но цвета тут же замерли и стали плавно перетекать один в другой. Незнакомец же продолжил:

– Начнем с простого: я – доктор Иган, а ты прямо сейчас находишься в моей небольшой клинике. Я занимаюсь установкой аугментических имплантов, и именно эти штуки прямо сейчас поддерживают жизнь в остатках твоего тела. Я подобрал тебя посреди дороги. Ух и широкую же дырень ты проделал! – он не смог сдержать своих эмоций. – Я еле тебя отскреб. Кое-что там, наверное, так и осталось. Ты уж прости, но от этих ошметков тебе все равно проку было бы немного. Зато теперь ты станешь обладателем нереально крутого механического тела. Когда оптика откалибруется, сам увидишь.

– Что со мной случилось?

– По-моему, тебе лучше знать. Но есть у меня одна гипотеза. Судя по размеру кратера, ты мог упасть только с одного места. С вершины Хайтауэра.

– Откуда? – название ничего не говорило мне.

– О, так у тебя с головой совсем все плохо. Зайдем с другого конца, что ты вообще помнишь?

Я крепко задумался. Мысли ускользали от меня словно через дырявую сеть. С большим усилием удалось выцепить самые важные воспоминания:

– Мне… нужно… убить… Захарию… – думать было физически тяжело, поэтому слова выходили с большими паузами. – Он… наверху…

Я не мог увидеть реакцию Игана, но он явно задумался.

– Если сложить два плюс два, то получим следующее, – наконец сказал он. – Тебе нужно убить некого Захарию, который наверху. Ты упал с Хайтауэра, а более высокой точки в городе нет. И раз отскребать пришлось тебя, а не его, можно сделать вывод, что Захария по-прежнему живет и здравствует на вершине башни.

– Почему я не помню даже этого?! – собственное бессилие угнетало меня.

– Ну, строго говоря, после таких падений не выживают. Но ты невероятно везучий. Тебя спасла уже встроенная ранее аугметика. Моя аугметика.

– Чего? – не понял я Игана.

– Ты, вижу, так и не въезжаешь, – усмехнулся тот. – Тебе уже доводилось лежать на моем столе. Причем недавно, буквально несколько дней назад. Тогда я просто шел к себе в клинику и случайно заметил, как группа каких-то отбитых наркоманов тащила твое тело. Тебя, конечно, потрепало, но жизнь все еще не покинула. Если говорить честно, то своему спасению ты во многом обязан костюму. Приличная одежда в наших краях редкость, поэтому я сразу понял, что мне попался необычный человек. В итоге твое тело обошлось мне в один шприц с одной очень забористой дрянью. Надеюсь, эти наркоманы успели кайфануть напоследок. Содержимое шприца должно было сжечь их изнутри. Но я отвлекся. Тебе вряд ли интересно слушать про печальную судьбу никому не известных отщепенцев.

– Да, ты прав. Лучше расскажи, что было дальше.

– Я приволок тебя к себе. В целом, ничего особо страшного с тобой не случилось. Каждую неделю латаю парней в худшем состоянии. Тебя я тоже подлатал. Правда, проблемы с памятью уже тогда обнаружились. Ты так и не смог сказать, кто ты и как оказался на улицах города. Даже про Захарию ничего не говорил. Сказал, что меня это не касается, – Иган старался не подавать виду, но его явно до сих пор задевало такое пренебрежительное отношение от того, кому он спас жизнь.

– Я не помню, почему был груб с тобой, но сейчас прошу прощения.