Миры Филипа Фармера. Том 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

За прошедшие тысячелетия этот кровавый монстр усеял свой путь тысячами и тысячами трупов. Только одному Богу известно, сколько себе подобных он отправил на тот свет, подвергнув страшным пыткам. И какое бы королевское пиршество он устроил бы над моим телом, окажись я в его власти.

Я вытащил из бардачка перед передним сиденьем фонарь и осветил им свое лицо, чтобы он видел, от кого получит свой прощальный coup de grace[9]. Потом я посветил прямо ему в лицо. Выпучив от ужаса глаза, от откинулся назад, насколько позволяла спинка сиденья, открыв рот в беззвучном немом крике.

И прежде чем я успел свернуть ему шею, он дернулся и обмяк всем телом. Я пощупал пульс. Ничего. Джизфан не выдержал моего внезапного появления, и сердце его останови; лось.

Однако человек с его опытом, столько лет проживший на Востоке, вполне мог научиться так владеть биением своего сердца, что по его желанию оно замедляло свой ритм, вплоть до полной остановки. Поэтому в целях чистой предосторожности я вылез из автомобиля с его головой, которая покачивалась в моей руке, удерживаемая за его длинную седую шевелюру. Честно говоря, я не знал, что мне с ней делать. Может быть, брошу в гущу его солдат, если найду их. Не знаю. А пока что я положил голову около переднего колеса, пока собирался осмотреть окрестности, да так и оставил ее там.

Положение тел, разбросанных вокруг автомобиля, и борозды на дороге, оставленные его боковым скольжением, позволили мне восстановить картину случившегося.

В тот момент когда отряд солдат Девяти выскочил на дорогу, то ли атакуя, то ли спасаясь от преследования, головная машина, идущая со скоростью не менее восьмидесяти километров в час, врезалась в них. Некоторые солдаты были отброшены далеко в стороны, другие раздавлены колесами. Машину повело в сторону, и она опрокинулась на бок. Вторая машина заскользила на телах раздавленных и воткнулась передком в задний бампер переднего автомобиля. Потом, дав задний ход, ей удалось выбраться из мешанины тел, и она скрылась в направлении перекрестка.

Оставшиеся в живых пассажиры с помощью шофера выбрались наружу. Джизфана, вероятно, посчитали мертвым. (Теперь я вспомнил, что видел этого шофера раз или два во время ритуальных церемоний.) Шофер был убит во время всеобщей свалки, но остальным служителям вместе с патриархами удалось скрыться. Уехали ли они в двух других автомобилях, или бродят еще в тумане где-то в округе, я определить не мог. Для этого мне сначала нужно было, бы найти их следы.

Я не знал, сколько времени оставался без сознания. Я не знал, куда делись Док и Клара. Они вполне могли находиться в двух метрах от меня и во все горло кричать пароль, я все равно бы их не услышал. Исследуя местность в непосредственной близости от катастрофы, я нашел тела почти всех бойцов моего отряда, за исключением графини, Муртага и чемпиона по метанию копья. Я набрал стрел про запас и зарядил арбалет Затем снова побрел вслепую в тумане, с кинжалом, зажатым в правой руке. На поясе у меня болтались две последние гранаты.

Цвет тумана стал постепенно меняться, переходя из молочна-белого в серый или даже в черно-сизый цвет. Новый фронт облаков грозил скопиться у самой земли, превращая белесую полутьму в полную непроглядность. У меня никак не проходило ощущение, что моя голова вот-вот лопнет. В ушах свистело и звенело, как никогда.

Когда я добрался до перекрестка, видимость слегка улучшилась. Я свернул в сторону центрального входа в Стоунхендж, продираясь сквозь облака тумана, которые медленно бледнели.

Одна за другой сероватые массы выныривали из тьмы, плотные и молчаливые, ложась по обе стороны меловой дороги. У входа во внешней стене развалин я нашел тридцать три трупа. Я не стал останавливаться, чтобы детально осмотреть их, но и так было видно, что у большинства были проломлены головы, сломаны позвоночники или разбиты вдребезги челюсти У тех, кто не носил на себе явных следов насилия, были отекшие лица и выпученные глаза. Кровь, брызнувшая у них из носов, глаз и ушей в тот момент, когда их накрыл взрыв гранаты, покрывала траву темными пятнами.

Я довольно долго стоял, прислушиваясь и пытаясь услышать хоть что-нибудь. Холодный ветер тоже не помог мне. Он не доносил никакого другого запаха, кроме запаха пропитанной влагой земли. Я медленно пошел вдоль стены влево, пока в темноте не обрисовались два приземистых силуэта. Это были обломки двух каменных столбов. От последнего из них, если мне не изменяла память, начинался ряд монолитов «творения гигантов». Память не подвела меня. Еще несколько шагов, и я увидел огромные усеченные гранитные блоки, стоящие передо мной, как мачты каменного корабля, омываемого волнами тумана.