Миры Гарри Гаррисона. Том 01

Знание истины вовсе не означает согласия с ней. Пирряне, способные примириться с планетой, покинули город и ушли далеко в джунгли, чтобы избавиться от злобы, бушующей вокруг периметра. Оставшиеся, хотя и убедились, что войну породили их собственные чувства, в глубине души не верили в это, и каждый раз, бросая полный ненависти взгляд на джунгли за периметром, побуждали врага к новым нападениям.

Думая о неизбежном конце, ожидающем город, Язон чувствовал себя подавленно. Оказалось, что здесь слишком много людей, не способных отказаться от насилия. Они стали частью этой войны, полностью к ней приспособились и не желали никаких перемен.

Но перемены необходимы. Вот только способны ли пирряне осознать их неизбежность?..

Язон вошел в кабинет Керка в 15.20, его задержало срочное сообщение, полученное по джамп-связи. На лицах у всех собравшихся было написано одно и то же выражение холодной ярости. Пиррян вообще отличало полное отсутствие терпения, не говоря уже о терпимости.

Пирряне… Такие одинаковые и в то же время такие разные.

Керк — бесстрастный седовласый гигант. Он лучше других умеет контролировать свои чувства, и это, несомненно, следствие частого общения с жителями других планет. Его надо убедить в первую очередь, потому что если воинственное пиррянское общество в принципе способно признать какого-либо вождя, то таким вождем может быть только Керк.

Бруччо… его ястребиное лицо никогда не покидает выражение недоверия и подозрительности. Врач, исследователь и эколог в одном лице; единственный авторитет в области пиррянских форм жизни — он просто обязан быть подозрительным. Но, в конце концов, Бруччо — ученый, и его можно убедить фактами.

Рес — вождь корчевщиков, людей, успешно приспособившихся к жизни на смертоносной планете. Язон рассчитывал на поддержку этого человека, хотя бы потому, что Рес не испытывал той ненависти к Пирру, которая переполняла остальных.

Мета… Родная и любимая. Женщина, не уступающая по силе любому мужчине. Страстно обняв, она может ненароком сломать какую-нибудь кость. Знает ли она, что такое любовь? Или ей просто нравится обладать инопланетником Язоном динАльтом? Он обязательно выяснит это, но не сейчас. Сейчас Мета так же нетерпелива, как и все остальные, а ее реакция так же непредсказуема, как реакция любого пиррянина.

Язон прикрыл дверь и натянуто улыбнулся.

— Всем привет, — сказал он. — Надеюсь, вы не думаете, что я нарочно заставляю ждать себя?

Он быстро прошел на середину комнаты, не обращая внимания на хмурые лица собравшихся.

— Я уверен, вам будет приятно узнать, что я разбит, разорен и тону.

Их лица прояснились — они обдумывали услышанное: только одна мысль одновременно — в этом весь пиррянин.

— У тебя миллионы в банке, — сказал Керк. — И нет никакой возможности их проиграть.

— Когда я играю, я выигрываю, — с достоинством сообщил ему Язон. — Я разорен, потому что потратил все свои деньги. Я купил космический корабль, и сейчас он находится на пути сюда.

— Зачем? — вопрос Меты выразил общее недоумение.

— Я покидаю эту планету и беру с собой тебя и всех, кого смогу.

Язон отлично понимал, что сильно рискует. Хорошая или плохая (а на самом деле — худшая в Галактике), эта планета — их родной дом; дом неуютный и опасный, но все-таки свой, и другого у них нет. Он должен подать свою идею в самом выгодном свете, если хочет убедить этих людей. Необходимо увлечь их и заставить забыть обо всем остальном.

— Я нашел планету, еще более смертоносную, чем Пирр.

Бруччо засмеялся с холодным недоверием, остальные закивали, соглашаясь с ним.

— Предполагается, что это должно нас привлечь? — спросил Рес, единственный из присутствующих пиррян родившийся за пределами периметра, и поэтому не разделявший их любви к насилию. Он угадал, и, ободренный этим, Язон подмигнул ему.

— На этой планете обитает самая опасная из всех известных форм жизни. Представьте себе существо еще более быстрое, чем шипокрыл; еще более злобное, чем рогатый дьявол; еще более упорное, чем когтистый ястреб — и перечню этому нет конца. Я нашел планету, где постоянно живет это создание.

— Ты говоришь о человеке? — спросил Керк, как обычно сообразивший быстрее других.

— Да, я говорю о человеке. Я говорю о людях, у которых жажда насилия и разрушения в крови, потому что на протяжении тысячелетий они не знали иного занятия, кроме войны. Что вы скажете о таком мире? Что вы скажете о людях, живущих там?

Пирряне помрачнели: похоже, идея не очень пришлась им по душе, но мысленно они уже готовились к встрече с новым врагом.

Язон решил продолжать; может быть, удастся убедить их…