Миры Гарри Гаррисона. Том 16

— Шикарная у тебя игрушка, приятель! И чревовещаешь ты что надо! — Альф Боб почесал ягодицу, хлестнул замешкавшуюся лошадь и одновременно исхитрился прихлопнуть кончиком кнута огромного слепня. — Значит, про кого я толкую? Про Фрэнка и Джесси Джизмов, главарей шайки Джизма. Они частенько наведываются в город, палят направо и налево, а потом закидывают добро, которое награбили, в Первый Общенародный Яйце-Плодородный банк штата Вайоминг. Им куда больше нравится класть добычу в банк, чем попросту грабить. В общем, развлекаются, как могут. А кто пытается их остановить, того они мигом отправляют на тот свет!

Билл закатил глаза, жалея, что еще жив. Выплыть из Источника Гормонов только для того, чтобы угодить в очередную, по-настоящему крутую заварушку!

— Ёлки-палки, — произнес Бгр. — Вы сказали «Вшизм»?

— Ты что, парень, оглох? Я сказал «Джизм»! У тебя не в порядке со слухом или это я заговариваюсь? — Альф Боб хлопнул себя по колену и визгливо засмеялся. — Боже милосердный! А недавно я слышал, что к шайке Джизмов прибился прожженнейший мерзавец к востоку от Мессасукки. Ты, Билл, верно, слыхал о нем. Вы с ним тезки. Его зовут Уильям Боунер, то бишь Билли Почка.

— Ёлки-палки! — вскричал Бгр, подпрыгнув на сиденье. То хрустнуло и разломилось пополам. — Туда-то нам и нужно!

— Что за чушь? Ты о чем? — пробормотал Билл, ощущая на губах горький привкус желчи.

— Делязны порой трепал языком насчет того, где зарождается Источник Гормонов. Толковал о парадигме человеческой гетеросексуальности. По-моему, он упоминал и шайку Джизма, и Билли Почку! Все сходится, а, Билл?

— Слушай, будь другом — заткнись и дай мне спокойно умереть, — попросил Билл.

— Подумай, Билл! Забудь о своем желудке и подумай о звездах! Представь себе символические отображения реально существующих энергий. Мужской принцип нападает на женский! Там-то все и происходит, Билл! Если мне удастся накоротко замкнуть всю троицу — Фрэнка, Джесси и Билли, война завершится, а вы, люди, станете милыми, приятными, дружелюбными существами, что будет, кстати, величайшим на свете превращением.

— А ты не забыл о Делязны? Он ведь до сих пор шныряет где-то поблизости.

— У меня при себе мой старый добрый «кольт»! — гаркнул чинджер, воинственно размахивая пистолетом. — Он у меня еще попляшет! Подлец! Он обманул меня и всех чинджеров! Я досыта накормлю его свинцом!

Угрозы Бгр показались Биллу несколько лишними. Ему хотелось если не умереть, то поскорее спрыгнуть с кареты. И, ради всего святого, никакого насилия! С него хватит!

— Поступай как знаешь, Бгр. Что касается меня, то, если я удеру от армейских ищеек, мы с Ирмой, наверно, поселимся в каком-нибудь тихом уголке и будем выращивать дикосвинов или каких других животных.

— Странный ты парень, — заметил Альф Боб. — Сам с собой разговариваешь… Ну да ладно, слушай. Хочу тебя остеречь: те, кто связывается с шутниками из шайки Джизма, обычно кончают на кладбище на Шу-Хилле.

— Ты перепутал, старик. Не Шу-, а Бут-Хилл, — поправил Билл, вспомнив комикс «Головокружительные вестерны».

— Да нет же, черт подери! Бут-Хилл в Додж-Сити? По-твоему, я похож на идиота?

Билл извинился и настоятельно рекомендовал Бгр не разевать пасти до конца путешествия. Герой Галактики надеялся, что ему удастся хоть немного поспать и на какое-то время забыть о том, что творится в желудке. Однако едва он задремал, послышался жалобный голосок.

— Билл!

Билл открыл глаза и свесился с крыши. На него, капризно хмурясь, глядела высунувшаяся из окна кареты Ирма.

— Что, мой пустынный цветочек, мой сладостный аромат прерий? — услышал он свой собственный голос. Брр! Ну и мерзость! Должно быть, так разговаривают в вестернах.

— Мне тут не нравится. Душно. Я хочу к тебе, наверх!

— Ё-моё, милашка! Право, не знаю…

— Твоя подружка просится сюда? О чем речь! Только ей придется сидеть у меня на коленках. — Тощий старикашка хрипло расхохотался.

Билл передал его слова Ирме. Та поразмыслила и решила остаться в салоне.

Когда впереди показались первые дома Мрак-Бряка, похожие на гнилые зубы на покореженной челюсти, солнце уже превратилось в огненный шар, а небо окрасилось багрянцем. Висевшая в воздухе пыль придавала закату буро-кровавый оттенок, от которого предместья Бряка — как называл город Альф Боб — выглядели этаким морским побережьем, на какое накатывались волнами то холодный алый свет, то бурые тени. Город как будто выдрали с мясом из трехмерного комикса: сплошные картонки и дешевая краска. Пахло лошадьми и пылью, конским навозом и сточными канавами; равно как и другими, куда менее приятными вещами; люди, которые слонялись по пыльным, грязным улицам и рычали на карету, смахивали на сущих оборванцев.

Биллу почудилось, будто он попал на родной Фигеринадон-II.

— Тпруууу! — произнес Альф Боб Баркер, натягивая поводья у подъезда гостиницы «Единоутробство». — Что ж, приятель. Считай, добрались. Тут я заночую. Спасибо за услугу. Те кролики, которых ты распугал, наверняка замышляли недоброе. — Он подмигнул, отвернулся, скинул багаж прямо в грязь, а затем спрыгнул сам, чтобы помочь выйти пассажирам.