Миры Отверженных. Метаморфоза

Но, с другой стороны, затягивать тоже нельзя. Тут кругом глаза и уши Морона, которые наверняка докладывают ему обо всём, что здесь происходит, поэтому приходится быть осторожным, ведь от главнокомандующего можно ожидать любой пакости. В том, что Морон расправится с мятежом на Солоре, можно было не сомневаться. Плюс он несёт Геронту радостную весть, что он нашёл новые территории, куда могут переселяться солорцы. И это то, что будет волновать всех в первую очередь. Но кто даст гарантию, что Морон не захочет первым навестить Таураан? И тогда Фалькур лишится и того, что уже им накоплено.

Нет, жадность, так свойственная гефестианам, не должна овладеть им. Он должен сохранять трезвый ум и холодный рассудок. Пожалуй, пара-тройка месяцев у него ещё есть, возможно, и больше, но рисковать дальше нельзя. Надо связаться с Атилоном и сказать ему, чтобы он ускорил добычу любыми способами, и тогда они смогут спокойно свалить ото всех подальше.

Фалькур потянулся к кнопке, намереваясь вызвать связистов, как вдруг за его спиной раздался совершенно незнакомый ему голос. — Думаю, этого не стоит делать. Не в ваших интересах, Фалькур, поверьте. Голос был очень необычный, и он точно не принадлежал гефестианину.

Фалькур нервно вздрогнул, в его каюте никого быть не должно. Его спину обдало холодком, и он медленно повернулся.

В дальнем углу каюты сидел в кресле кто-то, очень похожий на гефестианина, но при этом гораздо больших размеров, и его лицо было трудно разглядеть из-за того, что на его голову был плотно надвинут капюшон.

— Кто вы? — еле выдавил из себя Фалькур. — Как вы здесь оказались?

— Спокойно, Фалькур, спокойно. Незнакомец встал и, к удивлению Фалькура, оказался ещё больше, чем казалось, когда он сидел в кресле. — Нет-нет, не надо, — произнёс незнакомец, когда увидел, как генерал тянется к кнопке вызова. — Повторяю, это не в ваших интересах. Вы только сделаете себе хуже, если не выслушаете меня.

— Но кто вы такой? — начал инстинктивно пятиться назад Фалькур, по мере того, как к нему приближался незваный гость.

Незнакомец наконец-то вышел из тени и снял капюшон. Не может быть, подумал про себя Фалькур. Он готов был поспорить с кем угодно, что это был гефестианин. Только гефестиан не бывает таких размеров, этого не может быть. Да и кожа на его лице была мягкой и неморщинистой, как у всех гефестиан с самого момента их рождения. Сказать по правде, такого красивого гефестианина он никогда и не видел.

Незнакомец ухмыльнулся. — Да, понимаю тебя, Фалькур. А вот теперь представь, каково мне смотреть на вас, гефестиан, жалкое подобие нас.

— Кого нас, кто вы? — Фалькур непонимающе мотнул головой, не в силах прервать своё созерцание незнакомца.

— Ну да, простите, я же не представился. Меня зовут Астарот. Скажем так, я представляю некую организацию, а скорее, моего босса, Люцифера. Возможно, вы о нашей организации и слышали кое-что, но ваш народец предпочитает делать вид, что мы какой-то вымысел отсталых и неразвитых, по вашему мнению, цивилизаций. Но, как видите, мы все же существуем, и меня вы сейчас лицезреете воочию.

— Я всё ещё не понимаю вас, и я не понимаю, как вы сюда попали, — продолжал недоумевать Фалькур.

— Ну ладно, — раздражённо бросил его собеседник. — Бросим ходить вокруг да около. Сейчас попробую вам объяснить так, чтобы вы поняли. Всё, что вы видите вокруг себя, создал Творец, и хотя в моей организации не любят говорить об этом, но против этого не попрёшь.

— Ааа, вы про глупые сказки, которые придумали эти народы, чтобы как-то оправдать своё существование, — догадался Фалькур. — Ещё предки гефестиан давно от этого отреклись, и серьёзное упоминание об этом считается у нас страшной глупостью.

Астарот расхохотался. — А мне нравится ход ваших мыслей, — но он тут же резко оборвал свой смех. — Я бы рад разделить с вами эту версию, но, увы, это не так. А насчёт ваших предков я вам отдельно расскажу.

Так вот, всё и вся создал Творец. Абсолютно всё, что может охватить твой глаз и твой маленький умишко, творенье его рук и его мысли. Он и есть создатель всего сущего, как и твоего собеседника в частности. И вот, были мы, дети его, и были мы подле него. И было много нас, таких же сильных и могущественных. Только он никак не хотел признавать того, что мы, которые рядом с ним, равны ему. И он в какой-то момент осерчал, и отверг одного из нас, нашего дорогого собрата, изгнав его из Небесных Чертогов. Тогда мы, немалым количеством, решили в знак солидарности также покинуть пределы Создателя, за что он загнал нас туда, куда мы особо и не стремились. Зато в этом был очевидный плюс — там он нас не беспокоил. И жили мы там так, как мы сами промеж себя решили. Но обиду эту мы ему не простили, и теперь наша организация вроде как конкурент всего того, что устроил у себя в Чертогах Творец.