Миры Пола Андерсона. Т. 17. День, когда они возвратились. Рыцарь призраков и теней

Биохимический состав органики следует отнести к терранскому типу. Он включает водные растворы протеинов, углеводы, липиды и т. п. Однако лишь немногие вещества пригодны в пищу человеку, большинство из них ядовиты. Без полной иммунизации терранин может умереть от единственного глотка воды или воздуха. (Кроме того, необходима адаптация к неону, который в большой концентрации также обладает вредоносным эффектом.) Те, кто приезжает на планету на короткое время, предпочитают пользоваться антиаллергенами, защитными костюмами, шлемами и собственной пищей.

Диомедиане, в свою очередь, вынуждены с большой осторожностью обращаться с чужеродными материалами. В частности, они сильно страдают от многих металлов. Медь и железо для них так же опасны, как бериллий или плутоний для терран. Тем не менее туземцы научились безопасному использованию этих металлов, что делает честь их интеллектуальным способностям. Однако вынужденные меры предосторожности приводят к изменению древних обычаев. Некоторым культурам удалось довольно безболезненно приспособиться к новым условиям, другие продолжают испытывать сильные пертурбации. Неравенство и отчуждение влекут за собой вражду и насилие...

«И все же, — думал Флэндри, — если мы, имперцы, сложим вещички и уберемся восвояси, дела здесь пойдут еще хуже. Произошло слишком много необратимых изменений.

В этой вселенной волну поднимает даже неподвижно сидящий».

Летом солнце здесь не заходит. За те двенадцать с половиной часов, что Диомеда оборачивается вокруг своей оси, оно совершает полный круг в небе. В это время года из той точки, где сел «Хулиган», солнечный диск нельзя было увидеть: его закрывали громоздящиеся на юге горы.

В салоне было тепло и уютно. Тем не менее, увидев на экране пейзаж за бортом, Флэндри невольно поежился:

— Бр-р! Такой климат должен развивать спартанские добродетели. Здешние жители, вероятно, постоянно тренируются, чтобы в будущем эмигрировать и захватить первую приглянувшуюся им планету.

— Вам, наверное, покажется странным, что здесь живут ланнахи, которые желают только одного: сохранить свой мир в неприкосновенности.

Она что, не поняла шутки? Похоже, что нет. После их последнего разговора она держалась отчужденно. Читала то, что было ей сказано, но о выводах не произнесла ни слова.

«Какая жалость, — вздыхал Флэндри. — У нас бы могло получиться великолепное путешествие».

Он окинул девушку долгим взглядом. Комбинезон не мог скрыть налитой зрелости ее высокого и гибкого тела. Глаза цвета морской волны, каштановые, с рыжинкой, волосы, скульптурное лицо — эти черты стали довольно часто посещать его мечты, а в последнее время и сны. Кажется, она говорила тем же хрипловатым контральто, что и Кэтрин Мак-Кормак...

Козара почувствовала взгляд, вспыхнула и кинулась в атаку:

— Мы же и вправду в Ланнахе, так ведь? По-моему, некоторые из этих пиков мне знакомы.

Флэндри кивнул и вновь посмотрел на экран:

— Да. К югу от залива Сагна.

Он рассчитывал вызвать ее восхищение той легкостью, с какой ему удалось провести корабль сквозь грозовую атмосферу, отыскать посреди огромного острова посадочную площадку и удачно приземлиться, воспользовавшись только картами и навигационными приборами. Но ярость вытеснила все остальные чувства девушки.

Что ж, сам виноват: столько времени разжигал ее гнев.

Корабль стоял на склоне горы, на полпути к вершине. Сверху нависал скальный выступ. Внизу тянулись многие километры сильно пересеченной местности, которые оканчивались светлой полоской озера. В аметистовом небе застыли облитые бледно-розовым светом громады облаков. В темно-синих просветах между туч то и дело вспыхивали молнии. Сыпучие склоны были покрыты валунами и обломками скал; над ними гремели небольшие водопады. Повсюду виднелась напоминающая траву тщедушная поросль, серый колючий кустарник и низенькие скрюченные деревья. По мере снижения к туманным долинам растительность становилась гуще, пока наконец не превращалась в лес. Высоко в небе парили крылатые создания: то ли наделенные разумом существа, то ли обыкновенные хищные птицы. Сквозь обшивку корабля глухо стонал ветер.

— Ну хорошо, — мрачно произнесла Козара. — Давайте я задам вопрос, который вы желаете услышать. Почему мы здесь? Разве вам не следовало приземлиться на Четверговой Площадке?

— Я воспользовался своим исключительным правом. Здешний резидент пока не знает о нашем прибытии. По правде сказать, об этом никто не знает, если только моя правая рука не потеряла былой сноровки.

По крайней мере я добился от нее человеческих эмоций.Флэндри любовался, как меняется выражение ее лица. Словно ветреный весенний день, оно становилось то сумрачным, то светлым.

— Понимаете, — сказал Доминик, — если заговорщики по-прежнему продолжают свою деятельность, за имперскими поселениями обязательно установлена слежка. Известие о вашем возвращении, да еще в сопровождении офицера флота, невозможно будет скрыть. Интересующие нас лица насторожатся.