Миры Пола Андерсона. Т. 17. День, когда они возвратились. Рыцарь призраков и теней

Конечно, люди Молитора не отказались бы от встречи. Подобное приглашение — явный знак того, что Мерсейя готова признать Ханса как единоличного правителя Империи и позднее будет вести дела с его агентами по более важным, чем этот фарс, вопросам.

Желание мерсейцев никак не назовешь странным: ведь Молитор выигрывает. Но почему они сделали свой первый шаг в такой странной форме? И что это за непонятная записка Тахвира? Обычно мерсейцы так не поступают.

Вот почему я должен был приехать».

— Попробую догадаться, — сказал Флэндри. — Вы знали, что я близок к его величеству и выполняю для него некоторые щекотливые поручения. Ты и твоя команда рассчитываете получить через меня кое-какую информацию о нем.

Тахвир кивнул:

— Если он станет вашим новым лидером, более сильным, чем несколько его предшественников, мы должны знать, чего от него можно ожидать.

— Да вы наверняка собрали о нем больше фактов, чем звезд в Галактике. А ведь он не слишком сложный человек. Кроме того, отдельный индивидуум способен добавить лишь один-два небольших вектора к миллионам различных сил, которые тащат эту неуклюжую громадину под названием Империя к предуготовленному ей концу.

— Он может инициировать действия с далеко идущими последствиями. От него зависит, будут ли наши народы воевать или жить в мире.

— Да брось ты, приятель! Ваша раса полностью лишена таланта к благочестивой болтовне. Морализирующий мерсеец выглядит глупо. Говоря строго между нами, дипломатия есть не что иное, как продолжение войны иными средствами. — Флэндри осушил свой стакан и снова его наполнил.

— Многие терране не согласятся с тобой, — медленно возразил Тахвир.

— Да, мои сородичи очень хорошо умеют выдавать желаемое за действительное, — признал Флэндри. Он махнул рукой в сторону заснеженного пейзажа за стеной: — Взять хотя бы эту базу. Уже два десятилетия ее называют маяком нашего сотрудничества, который горит вопреки всем разногласиям и кризисам. Точно? — Он ухмыльнулся: — Тебе лучше знать. Конечно, большинство ученых прибыло сюда с совершенно искренним желанием посвятить себя изучению необычного ксенологического феномена. Без сомнения, они хорошо ладят друг с другом. Но база получает субсидии и продолжает оставаться тихим уютным местечком только потому, что обе стороны сочли целесообразным использовать это место для секретных рандеву. Нейтральные территории, вроде Бетельгейзе, слишком многолюдны, а их владельцы вечно норовят сунуть нос не в свое дело.

Доминик похлопал мерсейца по спине:

— Давай-ка лучше закусим, а потом хорошенько выпьем, как и подобает старым закадычным врагам. По ходу дела я тебе расскажу несколько анекдотов для твоего отчета. Иногда я даже буду говорить правду.

Зеленое лицо Тахвира пожелтело от гнева.

— Ты хочешь сказать, что наши попытки — пусть не к окончательному урегулированию, согласен, но к некоторым практическим шагам в сторону взаимовыгодного сотрудничества — ты хочешь сказать, что все они глупы или, чего доброго, фальшивы?

Флэндри вздохнул:

— Ты меня разочаровываешь, Тахвир. Возраст сделал тебя обидчивым. Вместо того чтобы загадывать мне загадки, ты бы лучше позвонил своему херейониту и пригласил его присоединиться к нам. Бьюсь об заклад, мы с ним тоже знакомы.}

{Солнце опустилось за горизонт, и на небо высыпали мириады звезд, которые заставили зимний Талвин засиять так, словно бы он имел луну.

— Вы позволите выключить свет? — спросил Айхарайх. — Не хочется портить столь величественное зрелище.

Флэндри согласился. Орлиный профиль на противоположном конце стола потерял четкие очертания. Только огромные глаза светились во мраке, отражая свет звезд. Мелодичный голос снова запел на своем мурлыкающем англике, мягком, как коньяк, который они пили. Акцент херейонита казался скорее архаичным, чем инопланетным.

— Как бы мне хотелось, мой друг, чтобы ваш тюрбан не скрывал в себе защитного экрана и генератора. Кроме того, что силовое поле вносит дискомфорт в мою душу, умиротворенную этим застывшим миром, оно мешает нам вступить в истинное общение, которого я страстно желаю. — Айхарайх грустно усмехнулся. — Впрочем, вряд ли это возможно до тех пор, пока вы не перешли на мою сторону.

— Или вы на мою, — ответил Флэндри.

— И все ваши люди защищены экранами. А ведь они могут знать столько интересного. Как вы спите с такими приборами на головах? В любом случае постарайтесь не носить эти штуки слишком долго. Длительная изоляция мозга от тех энергий, которые одухотворяют Вселенную, вредна даже для такой расы, как люди. Тем более что экраны выпускают на свободу силы, возмущающие ваши сны.

— Кажется, нам незачем задерживаться.

Айхарайх вдохнул аромат коньяка. Он пока не притрагивался к своему напитку.

— Я был бы счастлив побыть еще немного, но понимаю: сознание того, что через несколько десятилетий смерть лишит вас ярко раскрашенной шахматной доски, по которой вы скачете в поисках добычи, заставляет вас торопиться.