Миры Пола Андерсона. Т. 3. Орион взойдет

— Ах да, вы понимаете нашу проблему, не так ли? Маураи запретили нам пользоваться некоторыми разновидностями самолетов… и мы не можем добраться до Союза без посадки, разве что в самых диких восточных областях. Унизительно, не правда ли? В итоге нам придется дозаправиться по пути.

Иерн представил себе карту.

— В какой-нибудь из стран монгов.

Микли резко глянул на него:

— Э? Почему вы так думаете?

В возбуждении Иерн выпалил:

— Просто не могу представить себе, что вы способны оставить такое количество ценного горючего в диких краях. Незачем вводить в искушение туземцев: они могут похитить его, залить в свои лампы и разграбить металлические детали. К тому же вам было бы трудно сохранить свою базу в тайне от маураев на достаточно долгий срок. Итак, вы втихую с кем-то договорились. С Красной, наверно. Город расположен в удобном месте для этой цели, не столь беден и примитивен, как Чакри, и не оживлен и амбициозен, как Юань.

— Вам следует воспитать в себе умение держать язык за зубами. Иерн Ферлей, — отрезал Микли и, добавив дружелюбности в голос, продолжил:

— Обращаю ваше внимание на пилота. Это очаровательная молодая леди, первой завершившая здесь свои дела. Увы, не могу рекомендовать вам физически контактировать с ней: настоящая пума. — В голосе его зазвучала откровенность:

— Вы заставляете меня изменить план. Я не намеревался забегать вперед. Но, учитывая наше выдающееся достижение и ваш потенциал, придется. Мне хочется поприсутствовать и иметь возможность высказаться при вашей встрече с нашим руководством.

Иерн строго поглядел на него.

— Тем более что, — заявил Буревестник, — вы в основном закончили здесь свою работу, по крайней мере в настоящее время. Иначе вы просто не решились бы оставить эти края. Успех заговора в Скайгольме означает, что ни вам, ни маураям больше нечего делать в Домене, пока не прояснится, как пойдут дела здесь дальше.

Микли зашелся кашляющим смешком.

— Великолепно! Поздравляю! Вы абсолютно правы. Конечно, все ясно — как покойник на пьянке, но тем не менее вы правы. — Он поднялся. — Ну что ж, — предложил он, — итак, зовем Ронику Биркен, это наш пилот, готовим завтрак, зодно и познакомитесь? — Он поглядел на третьего. — Мм-м, Плик, не хотелось бы показаться негостеприимным, однако, быть может, вам лучше кое-чего не слышать?

Англеман улыбнулся, распрямляясь во весь рост.

— Согласен, — проговорил он. — Кстати, я устал как собака, а поспав, смогу закончить песню.

Иерн неловко поглядел на него со своего места.

— О которой ты говорил… обо мне? — спросил он.

Плик кивнул:

— Да, но не бойся, она скорее о том мифе, что сложился вокруг тебя.

— Каком еще мифе?

— Увы, пока он едва превышает клетку, только что зачатую в чреве матери. Пусть растет, а когда родится… только поэты понимают мифы как надо… а кто и когда слушал поэтов?

Плик нагнулся и, обняв Иерна за плечи, приблизил губы к уху аэрогена.

— Прощай, принц, — выдохнул он. — Возможно, мы больше не увидимся, но, когда ты станешь богом, героем или демоном, я буду помнить, как приятно было выпить в твоей компании.

— Что за хаос у тебя в голове? — Иерн ответил дружеским объятием. — Свихнулся, наверное… но ты спас меня, и я благодарен тебе больше, чем умею сказать. До свидания.

Плик распрямился и оставил каюту. Микли последовал за ним к двери и махнул вахтенным, чтобы пропустили гостя на причал по трапу.

Солнце еще только вставало, но над восточными крышами небо уже позолотилось, хотя кое-где на нем еще оставались редкие звезды. Луна и Скайгольм побледнели в дымке, которой затянул небо уже утихший ночной бриз. Причалы еще пустовали. Роса поблескивала на смолистых досках и швартовых тумбах. Пара ранних чаек пикировала в снежную реку. Изо рта Плика вырвался дымок. Он торопливо зашагал и, тронув пальцами невидимые струны, запел следующие слова: