Миры Пола Андерсона. Том 17

Солнце на Херейоне было тусклым. Доминик открыл этот факт, когда заметил, что Айхарайх подслеповат в ультрафиолетовой части спектра и видит дальше человека в инфракрасной. Планета была маленькой, холодной и сухой, что следовало из строения тела херейонита, его походки, физических данных и пристрастий. Возможно, она чем-то напоминала заселенный людьми Эней, где Айхарайх мог спокойно перемещаться и девятнадцать лет назад едва не развязал священную войну, которая грозила расколоть Империю надвое.

В те дни он утверждал, что таинственные руины, встречающиеся на подобных Энею планетах, есть не что иное, как останки цивилизации его собственного народа, который в незапамятные времена селился и правил по всей Вселенной. Он утверждал…

Он такой же большой лжец, как и я, когда нам это нужно. Если они действительно когда-то там жили, а затем убрались в другое место, то почему? Куда они отправились? Где они сейчас?

Загадки в сторону. Имперская разведка на собственной шкуре испытала, что Айхарайх был телепатом экстраординарной силы. В радиусе х метров он читал мысли любого существа, независимо от его биологического вида, места жительства и языка. Теоретически это было невозможно. Поэтому теорию пришлось в корне изменить (умирающие цивилизации всегда страдали от недостатка творческой силы) и ввести допущение о существовании мозга, который со скоростью хорошего компьютера анализирует импульсы, получаемые в стандартных единицах (бинарных?), сравнивает образец с тем, что предоставляют разум и чувства, а затем в считанные секунды, с помощью какого-то немыслимого процесса проб и ошибок, синтезирует код, который очень близко имитирует оригинал.

По теории выходило, что он в состоянии читать только лежащие на поверхности мысли. Выводы теории ничего не стоили. Айхарайх мог спокойно ждать, мог активно влиять на сознание, мог вызывать необходимые ему воспоминания. Неудивительно, что высшее мерсейское командование уделяло ему особое внимание.

Империи никогда не приходилось иметь дело с более опасным врагом-одиночкой. Одиночкой…

Флэндри заметил горящий взгляд своего собеседника.

— Простите, — сказал он. — Задумался. Дурная привычка.

— Догадываюсь, что вас тревожит, — продолжал улыбаться Айхарайх. — Вы размышляли о том, единственный ли я ваш коллега-херейонит.

— Да, и не в первый раз. — Доминик снова выпил. — И как, единственный? Те немногие фотографии и свидетельства очевидцев, которые нам удалось получить, утверждают, что херейониты всегда появляются в одиночку. Может быть, все они имеют в виду вас?

— Вы же не думаете, что я отвечу на этот вопрос. Могу только подтвердить общеизвестный факт: немногие представители моей расы интересуются мелкими эфемерными делами вроде тех, которыми занимаюсь я. Они оставили эти игрушки задолго до того, как ваши предки стали отличаться от обезьян.

— Почему же вы не поступили так же?

— Я вижу в действии искусство. А всякое искусство — философский инструмент, с помощью которого мы можем еще на один микроскопический шаг проникнуть в глубины тайны.

Флэндри молча взглянул на Айхарайха, а затем прошептал:

— В моей памяти застряло стихотворение, вернее, перевод с написанного более тысячи лет назад оригинала, которое рассказывает о том, как Пан — вы же знаете наши классические мифы — сидит на берегу реки, болтает ногами и своими козлиными копытами мнет и ломает лилии. Затем он срывает стебель тростника и делает из него дудку, нимало не заботясь о страдании растения. Зато потом звуки музыки очаровывают весь лес. Может быть, вы именно так и представляете свою деятельность?

— Ах да, — ответил Айхарайх. — Вы, наверное, имеете в виду последнюю строфу. — И он прочел низким голосом:

Наполовину зверь великий Пан,Смеется он у берега реки,

Из человека делая поэта:И боги плачут о цене блаженства.Ведь флейте не вернуться в тростникиИ смерть — цена такого совершенства.

«Проклятье, — подумал Флэндри. — Нельзя ему позволять себя пугать».

— Друг мой, — продолжал херейонит. — Вы тоже играете дьявольскую роль. Сколько жизней вы сломали и искалечили? Сколько сломаете в будущем? Разве можно винить меня только за то, что каприз истории поместил мою планету в пределах Ройдхуната, а не Империи. Что бы произошло, родись вы среди тех людей, что служат Мерсейе? Поверьте, в этом случае вы бы жили гораздо более цельной жизнью. Вспышка гнева.