Миры Пола Андерсона. Том 19

— Если самые недовольные конституционалисты покинут Землю добровольно, подготовив себе компетентную замену, камень с нашей шеи упадет. Со временем мы, возможно, вернемся к школьным проблемам и порадуем ваших оставшихся дома друзей, не чувствуя себя при этом побежденными. Но даже если и нет, вам-то что? Вы от нас уже избавитесь — а мы избавимся от самых упрямых элементов оппозиции. Успешное же основание колонии увенчает лаврами Совет и одновременно послужит допингом для космических экспедиций, поэтому колонии будет гарантирована наша помощь и благословение. Что касается издержек, то твои друзья владеют ценным имуществом, которое с собой не возьмешь: пускай продадут его и финансируют проект.

Истории такие примеры известны. Массачусетс, Мэриленд, Пенсильвания были поддержаны правительствами, враждебно настроенными к идеям первопоселенцев и жаждущими избавиться от идеалистов. Почему бы нам не повторить спектакль?

— Но двадцать световых лет, — прошептал Ян. — И навсегда покинуть Землю…

— Вам придется многим пожертвовать, — согласился Советник. — Зато вы избежите риска быть раздавленными силой или задушенными с помощью моих злокозненных планов. — Он пожал плечами. — Конечно, если уютный морской домик с лучистым отоплением для тебя важнее философии, тогда оставайся, о чем речь!

Ян дернул головой, словно его опять ударили.

— Мне надо подумать, — сказал он.

— Посоветуйся с Вулфом, — предложил Свобода. — Он в курсе. Он сам подал мне эту идею.

— Что? — глаза Бернис округлились в неподдельном изумлении.

— Я говорил тебе, что Вулф не борец, — засмеялся Свобода. — Очевидно, он обсуждал перспективы свержения правительства и даже провел какую-то подготовку. Но, как мне кажется, он не думает о восстании всерьез. Это была просто вывеска для поддержания боевого духа маловеров. А основные усилия он направил на то, чтобы заключить с нами выгодную сделку… и заставить правительство послать вас на Рустам.

Он взял верную ноту, заметил Советник. Зная, что за кулисами стоит наставник Вулф, Ян не будет так бояться подвоха.

— Мне нужно поговорить с ним. — Мальчик встал, охваченный внезапной дрожью. — Поговорить со всеми. Нам надо подумать… Прощайте.

Он повернулся и, как слепой, побрел к двери.

— Прощай, сынок, — сказал Свобода.

Вряд ли Ян его услышал. Дверь закрылась.

Свобода долго сидел не шевелясь. Сигарета догорела до фильтра и обожгла ему пальцы. Выругавшись, он бросил ее в мусорник и с трудом встал. Покалеченная нога опять разболелась.

Иеясу скользнул вокруг стола. Свобода оперся на мощную, словно ствол, руку и доковылял до прозрачной стены, ловя глазами далекие отблески открытого океана.

— Ваш сын вернется, да? — спросил наконец Иеясу.

— Не думаю, — ответил Свобода.

— Вы хотите они летят на планету?

— Да. И они полетят. Я недаром столько лет работал, всю эту механику наизусть знаю.

Солнце было бледным, но свет его слепил глаза, так что Советнику пришлось протереть их кулаком. Отчетливо, но каким-то срывающимся голосом он проговорил:

— Старый Инки был в своем роде мужик образованный. Он любил утверждать, что главная аксиома человеческой геометрии звучит так: «Прямая линия не есть кратчайшее расстояние между двумя точками». Да и нет их, прямых линий, на свете. Похоже, он был прав.

— Это был ваш план, сэр? — В голосе Иеясу звучало скорее сочувствие, чем любопытство.

— Мой план… Да, верно. Книги Анкера и мой собственный здравый смысл убедили меня, что в обозримом будущем Земле надеяться не на что. Быть может, через тысячу лет упадка разразится окончательный кризис и на развалинах нашего мира родится нечто новое, но моему сыну это мало чем поможет. Я хотел отправить его отсюда, пока не поздно, на другую планету, где можно начать все с нуля. Но один он не мог улететь, нужно было основать колонию. А колонисты должны быть здоровыми, независимыми, способными людьми и, главное, добровольцами; другим там не выжить. Я рассчитывал на то, что пригодная для жизни планета будет найдена, но вряд ли стоило надеяться, что она окажется очень уж гостеприимной. И потом — как заставить этих людей улететь? Цивилизация еще не прогнила настолько, чтобы они не могли устроить себе вполне сносную жизнь здесь, дома, если дать им хотя бы полшанса.

Следовательно, нужно было создать такое препятствие на Земле, которое невозможно преодолеть одним лишь умом и усердием. Но что за препятствие? Неразрешимыми, как правило, бывают противоречия между разными типами культур. Когда сталкиваются аксиомы, логика бессильна. Поэтому я основал внутри Федерации общество, соперничающее с ней. Это было нетрудно. Здесь, в Северной Америке, умирающая культура только что сделала попытку возродиться через восстание — и потерпела крах. Но она еще не умерла. Ей только нужно было обрести новое дыхание и цели.