Миры Райдо. Ошибка короля

Никогда ещё в своей жизни Мила не видела столько звёзд. Их были миллиарды! Это было не то небо, что она видела в Москве – чёрное и мутное как вода в луже, а яркое, глубокое, чистое густо-фиолетовое небо. Казалось, что если сейчас крикнуть в него что-нибудь с земли, голос непременно долетит до звезды к которой ты обратился и там тебя услышат.

– Но как же тут можно разобраться где какое созвездие? – удивилась Мила, всматриваясь в группы звёзд, объединённые в бесформенные пучки, дорожки, завитки.

– Нормально всё видно, – понимая свою значимость, произнёс Костя, словно речь шла не о том, как отыскать в этой звёздной бездне одно несчастное созвездие, а о том, как из пяти видов пирожных найти то, которое называется «корзиночка с клубникой».

– Если принять во внимание то, что географическое местоположение Грании в данном измерении примерно в том месте, где находится Москва в нашем измерении, а Запределье там, где находится наш дачный посёлок, то созвездие Льва будет… – Костя повернулся вокруг своей оси вправо. – Вон там на юго-востоке. Итак, – он посмотрел на карту, а потом на небо. – Так и есть, вот оно.

– Где? – щурилась Мила. – Я ничего не вижу.

– Смотри. Видишь во-о-н ту яркую звезду? – Костя придвинулся к Миле и показал немного левее в то место где мерцала яркая голубоватая звезда.

– Вижу.

– Это Полярная звезда. Она издревле считается навигационной или путеводной и по ней очень удобно ориентироваться в том числе и в поиске других созвездий. Полярная звезда стоит последней на ручке ковша Малой медведицы. А теперь смотри правее. Видишь ещё ковш – это Большая медведица.

– Как здорово! – Мила даже подпрыгнула на месте.

– А ещё правее, – Костя вёл пальцем по небу как указкой, – девять мелких звёзд образуют фигуру, похожую на утюг с двумя хвостиками как здесь, – он поднял карту со львом. – А в правой оконечности сияет самая яркая звезда созвездия Льва – Регул… А вон, кажется, и тот лес, что нам нужен, – Костя указал на чернеющую впереди неровную кромку горизонта, где, предположительно находился искомый лес.

– Какой же ты умный, – восторженно выдохнула Мила. – Что бы я делала без тебя?

– Не знаю, – снисходительно улыбнулся Костя. – Наверное, так и бегала бы по Запределью по указке всяких безумцев пока время бы не вышло.

– В путь. Мой смелый рыцарь!

– Вот, держи фонарик, принцесса, – Костя протянул Миле фонарь и сам зажёг второй, предусмотрительно захваченный им из дома.

***

От непривычно долгой ходьбы ноги детей уже были в мозолях и ссадинах. Тусклый свет фонарика не мог хорошо освещать дорогу и кто-то из них регулярно умудрялся наступить в какую-нибудь лужу или зацепиться носком открытых сандалий за корень дерева, или ободрать кожу о низкий колючий кустарник, которых встречалось по дороге предостаточно.

Но случались по дороге и смешные моменты, когда Костя, например, вляпался в какую-то зелёную слизь непонятного происхождения и долго ругался, вытирая о траву ногу, над чем Мила смеялась до слёз и за что тут же была наказана нелепостью в собственном исполнении, когда наступила на спящую жабу и та издала под её подошвой такой душераздирающий крик, что девочка сама огласила спящую равнину всей гаммой визга, на которую была способна; а потом принялась нечаянно наступать на других дремлющих жаб, продолжая эту симфонию всеобщего ужаса. На этот раз от души смеялся Костя и в миг забыл о собственном позоре и о том, что его сандалии всё ещё продолжают благоухать, очевидно, продуктами жизнедеятельности какого-то жителя Запределья.

После полутора часов ходьбы, уставшие дети добрели до дубовой рощи. В общем, это была довольно обычная роща, не считая того, что деревья в ней росли в аккурат по кругу, скрывая от посторонних глаз большую поляну, находящуюся в центре. На той поляне рос один единственный дуб, но какой! Огромный, высотой с девятиэтажный дом и шириной в один подъезд (коли уж мы мереям его домами). Ствол его с трудом обхватили бы человек тридцать, а в трещину в коре мог бы запросто спрятаться целиком взрослый мужчина как обычный муравей.

В школе Мила слышала, что бывают такие огромные деревья высотой под сто метров и возрастом более тысячи лет, но сама никогда их не видела. Она не знала, можно ли считать тот дуб, что был сейчас перед ней самым старым и самым большим из тех, что видел когда-либо человек, но впечатление это дерево производило грандиозное.

– Вот он дуб, – нарушил мысли Милы Костя, – но что-то под ним нет никакого льва.

– Может ты напутал что со своими звёздными координатами?

– Не-а, ничего я не напутал. Смотри туда… – Костя указал пальцем на крону дерева.

Там, высоко на дереве в густой листве на мощной ветви спал огромный лев. Это был не тот обычный лев, каких показывают в телепередачах о животных. Он был белый – белый как снег от хвоста до кончика носа, с огромной пышной гривой, которая слегка колыхалась он ночного ветерка. Но самым необычным был не цвет, а то, что на спине у него раскачивались в такт глубокому дыханию самые настоящие… крылья.

– Так это грифон что-ли? – шёпотом спросила Мила.