Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5

Прошло несколько дней, и я решил, что Родж знает Билла лучше меня. Ни его самого, ни о нем ничего не было слышно, кампания набирала ход, как и полагалось, она становилась все более ожесточенной, но не было даже намека, что сведения о нашем сногшибательном обмане просочились наружу. Я уже начал успокаиваться, и мне удалось написать несколько самых лучших речей Бонфорта — некоторые из них с помощью Клифтона. Чаще же он просто хвалил их. Мистер Бонфорт уверенно шел на поправку, но Капек полностью изолировал его от всяких забот.

На прошлой неделе Роджу пришлось улететь на Землю. Там требовалось залатать кой-какие дыры в нашей обороне, чего никак нельзя было сделать издалека. Потребность же в речах и выступлениях сохранялась. Я работал как вол с помощью Пенни и Дака, с которыми за это время сошелся еще ближе. Теперь мне все давалось куда легче. На большинство вопросов я мог отвечать, почти не задумываясь.

И так, то была обычная, проводимая регулярно два раза в неделю, пресс-конференция, совпадавшая по времени с днем возвращения Роджа. Я надеялся, что он прилетит к ее началу, но, в общем, причин сомневаться, что я сам доведу ее до благополучного конца, не было. Пенни вошла в кабинет первой, неся все орудия своего ремесла.

И тут за дальним концом стола я увидел Билла.

Я окинул кабинет спокойным взором и сказал:

— Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, господин Министр, — ответили они хором.

— Здравствуйте, Билл — добавил я. — Вот уж не думал, что встречусь с вами здесь. Кого вы представляете?

Наступила пауза. Все знали, что Билл то ли уволился, то ли был уволен. Он ухмыльнулся мне прямо в лицо и ответил:

— Добрый день, мистер Бонфорт.Я представляю синдикат Крейна.

Тогда я понял — опасность рядом. Однако мне не хотелось, чтобы он почувствовал мою тревогу.

— Отличное место. Надеюсь, они платят вам столько, сколько вы заслуживаете. Ну, а теперь к делу… Сначала письменные вопросы. Они у вас, Пенни?

Быстро разделавшись с письменными вопросами, дав на них ответы, которые подготовил заранее, я откинулся на спинку кресла и как обычно сказал:

— Есть немного времени, джентльмены, чтобы поболтать. Будут ли у вас вопросы? — Их оказалось несколько. Один раз мне пришлось сказать «комментариев не будет» — ответ, который Бонфорт предпочитал уклончивому увиливанию. Наконец я взглянул на часы и сказал: — Ну, пожалуй, на сегодня достаточно, джентльмены. — И начал подниматься.

— СМИЗИ!!! — заорал Билл.

Я продолжал вставать, даже не взглянув в его сторону.

— Я к тебе обращаюсь, господин поддельный Бонфорт-Смизи, — злобно кричал Билл, еще больше повышая голос.

Теперь я посмотрел на него с удивлением, как должно было смотреть важное официальное лицо, грубо оскорбленное в обстановке, где ничего подобного просто не моглопроизойти. Билл тыкал в мою сторону пальцем, лицо его стало багровым.

— Ты… самозванец! Мелкий актеришка! Обманщик!

Репортер из Лондонского «Таймс», стоявший справа от меня, тихо спросил:

— Хотите, я вызову охрану, сэр.

— Нет, он в общем-то безобиден, — ответил я.

Билл расслышал.

— Значит, я безобиден, а? Ну, посмотрим!

— Я думаю, охрану все же лучше вызвать, сэр… — настаивал репортер из «Таймс».

— Не нужно! — резко ответил я. — Довольно, Билл. Вам лучше уйти без шума.

— Ишь ты, чего захотел! — И он с невероятной быстротой начал выкладывать перед присутствующими все обстоятельства дела.

Конечно, о похищении он ничего не сказал, о своей роли в разработке плана — тоже, но зато намекнул, что покинул нас, не желая принимать участие в столь подлом обмане. Возникновение идеи подмены он связал, отчасти справедливо, с болезнью Бонфорта, но намекнул при этом, что мы сами оглушили его наркотиками.

Я слушал совершенно спокойно. Большинство репортеров сначала принимали Билла с тем выражением лиц, которое появляется у людей посторонних, ставших случайными свидетелями семейного скандала, потом кое-кто стал записывать и даже что-то диктовать в свои минидиктофоны.

Когда он остановился, я спросил:

— Вы все сказали, Билл?

— А тебе что — мало, а?

— Больше чем достаточно. Мне очень жаль, Билл. Пока все, джентльмены. Мне надо работать.

— Одну минуту, господин Министр! — выкрикнул кто-то. — Разве вы не хотите дать опровержение? — Другой прибавил: — А вы не будете преследовать его по суду?

Сначала я ответил на второй вопрос:

— Нет, не буду. Кто же судится с больным человеком?

— Больной? Это я-то больной?! — выходил из себя Билл.

— Успокойтесь, Билл. Что же касается опровержения, то вряд ли в нем есть необходимость. Однако я видел, что кое-кто вел записи. Хоть я и сомневаюсь, чтобы ваши издатели взяли на себя смелость сообщить об этом печальном инциденте, но если они это сделают, то пусть воспользуются нижеследующим анекдотом. Вам когда-нибудь приходилось слышать о профессоре, отдавшем сорок лет жизни доказательству того, что «Одиссею» написал не Гомер, а совсем другой грек, но носивший то же имя?

Раздался вежливый смех, я улыбнулся и повернулся к дверям.

Билл кинулся ко мне, обежал стол и схватил за руку.