Миры Роджера Желязны. Том 18

— Ах, Аззи, сколько лет, сколько зим! Мы ведь не виделись с тех пор, как я читал тебе в Университете этику Зла. Славное было времечко!

— Да, время было замечательное, сэр, — отвечал Аззи. Он всегда благоговел перед Сатаной — одним из главных архитекторов и теоретиков Зла, которому в юности старательно подражал.

— Что тут мне рассказали, — спросил Сатана, — будто ты собрался ставить пьесу?

— Да, — кивнул Аззи. — Это правда.

Он рассчитывал, что начальство одобрит его инициативу, тем более что Сатана всегда советовал молодым демонам не дожидаться указаний, а пойти и сделать самим какую-нибудь пакость.

— Мысль поставить душевредную пьесу осенила меня, когда я смотрел спектакль прямо противоположного толка. Понимаете, сэр, ваши оппоненты вечно тщатся доказать, что добрые поступки — единственный способ добиться добрых результатов. Это ложь и пропагандистский трюк. Моя пьеса высветит всю его абсурдность.

Сатана рассмеялся, впрочем, несколько натужно.

— Ну, я бы так не сказал. Антитеза Добру совсем не обязательно Зло. Тебе следовало бы помнить — я разбирал это на семинаре по основам инфернальной логики.

— Да, сэр. Я совсем не стремлюсь доказать, будто Зло утверждает: можно пожинать лавры, ничего для этого не делая.

— Да уж, Добро так не утверждает. Это просто жизненный факт, равно справедливый для добрых и злых.

— Конечно, сэр, — согласился Аззи. — Кажется, я понимал это несколько по-иному. Я хочу сказать: разве нельзя поставить пьесу, которая показывала бы Зло с хорошей стороны?

— Разумеется, можно! Но зачем идти по такому скучному пути? Почему не показать, что Зло умно и современно?

— А это правда, сэр? Ну да, конечно! Не знаю, сэр, просто мысль показалась мне удачной. Понимаете, получится забавно, а наши оппоненты — такие серьезные.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы в аду — не серьезные? Уверяю тебя, ты ошибаешься.

— Я не хотел этого сказать, сэр.

— Я бы на твоем месте хорошенько подумал, — назидательно изрек Сатана. — Не хочу приказывать, чтоб ты немедленно свернул проект. Может, повременишь? Я найду тебе другое дело.

— Повременить, сэр? Невозможно. Я уже подключил людей, — сказал Аззи. — Пообещал им работу. Не хотелось бы просто сделать всем ручкой и вернуться в Пекло. Если, разумеется, вы этого не прикажете.

— Нет, нет, — воскликнул Сатана. — Такого приказа я не отдам. Меня поднимут на смех, если я запрещу своему же демону ставить пьесу в защиту Зла! Нет, мой дорогой, решай сам. Только помни: если твой довольно глупый замысел приведет к нежелаемым результатам… ну, тебя предупреждали. Мы советовали хотя бы подождать и еще раз все хорошенько обдумать.

Аззи был так потрясен, что забыл спросить о главном: а была ли история с подсвечниками? Однако ушел он с твердой решимостью продолжать дело и перво-наперво посетить того, кто поможет ему с подсвечниками, мифическими или реальными.

Глава 5

Аззи вознамерился узнать, существуют ли на самом деле золотые подсвечники. Он предусмотрел обе возможности: если существуют, он использует их в пьесе, которую поставит в назидание людям и духам, а нет — найдет умельца и попросит изготовить точные копии.

Однако он верил, что подсвечники найдутся.

В Аду вам каждый скажет, кто быстро разрешит любой трудный вопрос, — разумеется, Корнелий Агриппа, крупнейший специалист своего времени, не утративший влияния на умы и в эпоху Ренессанса. Он жил в идеальной сфере собственного изобретения, не духовной и не материальной, а вообще никакой. Агриппа сам удивился, когда она возникла, и до сих пор не нашел времени включить ее в свою систему.

Система основывалась на постулатах настолько очевидных, что всякие доказательства казались излишними, однако любая попытка обосновать ее или применить на практике сталкивалась с непредвиденными сложностями. Система гласила: космос и все, что в нем, — едино, как внизу, так и вверху, все части всего взаимозависимы. Из этого вытекало, что любая часть влияет на любую другую часть и обозначение или символ чего бы то ни было может воздействовать на любой обозначаемый этим символом объект, поелику они равнозначны в единстве всего сущего. Вроде все логично. Трудности возникали на стадии доказательства. Агриппа научился управлять многим с помощью многого, но еще не научился управлять всем и всегда. Мало того, он не принимал во внимание случайность, которая время от времени смешивала его карты самым непредсказуемым образом, а значит — не имела права существовать в упорядоченной Вселенной и, следовательно — являлась проявлением некой неведомой силы.

Этим и сходным размышлениям Агриппа предавался в старом островерхом доме, помещенном в пространство, не принадлежащее ни к материальному, ни к духовному миру.

— Аззи! Какая приятная неожиданность! — вскричал маг. — Вот, подержи, ладно? Я собираюсь превратить золото в черный пар.

— А это обязательно? — спросил Аззи, держа реторту, которую сунул ему Агриппа.

— Обязательно, если хочешь совершить обратное превращение.