Мишень для сердечных ударов

– И все-таки ты не сказала, кто ты и какова твоя выгода в этом деле. Уж очень все смахивает на подставу. Не Вова Жесть ли тебя подослал?

– Если бы на тебя хотели надавить твои конкуренты через твою мать, они сделали бы это уже давно, – пожала плечами я, – мой интерес в этом деле есть, скрывать не стану, да ты и не поверишь в альтруизм. Катька эта, медсестра, которая уколы старикам делает, мужика у меня увела. Вот я за ней и следила, пока на тебя не вышла.

– Обычно бабы морду расцарапают и успокоятся на этом. Слишком сложным путем пошла.

– Зато надежным. А про тебя от соседок узнала, – опередила я его следующий вопрос. – Как бы твоя мама не скрывала причину твоего отсутствия, соседки все знают.

– Хорошо, – решился он, – поедешь с нами. Если все окажется, как ты говоришь, – озолочу. Не только на новую блузку хватит. Если что-то пойдет не так…

– Знаю, знаю. Знакомство с паяльником мне обеспечено, – усмехнулась я. – Коля, я похожа на умалишенную? Если бы мне требовалось только расцарапать физиономию сопернице, я бы справилась сама. Нет, я хочу, чтобы она получила по полной. Не только за меня, но и за беззащитных стариков, которых травила. И для этого мне нужна такая сильная личность, как ты. Я знаю, ты – за справедливость, ты не позволишь обидеть слабого и ударить беззащитного. И хватит терять время. Слушай внимательно.

Я намеренно подпустила в свою речь порцию романтической пыли, это должно было польстить Коле. Я рассказала ему все, что знала о действии препарата, которым пользовалась Катька. Успокоила, что один укол не способен убить, но серия наверняка сведет старушку в могилу.

– Действуем так: ждем возле дома, пока не придут медсестра с нотариусом. Они поднимаются в квартиру, мы – на лестничную площадку. По моим расчетам, сначала они должны подписать бумаги, потом Катька сделает первый укол. В худшем случае, начнут с укола, но это вряд ли. Катька понимает, что реакция на препарат у всех разная, вдруг у бабули голова закружится и она под предлогом плохого самочувствия откажется заниматься оформлением документов? Как только они подписывают бумаги и Катька набирает раствор в шприц, вы врываетесь в квартиру и чики-брики, сдавайся, фашист проклятый. Как план?

– Слишком условный. Как мы узнаем, что документы подписаны и раствор в шприце?

– Я же сказала, квартира на прослушке.

– Ну, смотри. Если с маманей что…

– Задолбал! – взорвалась я, используя понятные Коле язык. – Если бы не я, ты бы сутки не просыхал, и только через неделю бы появился у своей мамани. По моим расчетам, жулики будут в доме Валентины Борисовны через два часа. Если голодный, ешь быстро, и поехали. Как маленький, честное слово!

Внезапно Коля нагнулся, собрал пуговицы от моей блузки, протянул мне в горсти:

– А ты ничего. Красивая.

Я не смогла сдержать улыбку.

* * *

Я слукавила в том, что квартира находилась под постоянной охраной. Можно, конечно, было бы нанять Люсю и Васю, но мне не хотелось задействовать в этом деле лишних людей. Особенно тех, которые знали меня без грима. Но запись велась постоянно, я затащила Колю в машину, припаркованную возле дома его матери, открыла ноутбук.

– Смотри! А ты не верил.

– Маманя, – тихо протянул он, – постарела-то как, поседела. Слышь, у тебя композитора знакомого нет? У меня стихи о маме прям рвутся на музыку, а сам я, как понимаешь, консерваториев не кончал.

– Композитора нет, – поразмыслив, ответила я. – А зачем тебе композитор? Подобные стихи очень мягко ложатся на музыку простую, бардовскую. Отлови какого-нибудь одаренного студента, заплати, он тебе и музыку, и ноты, и исполнение на гитаре состряпает.

– Маманя, – опять повторил Коля, – да у кого же на такой божий одуванчик рука-то поднимется? Звери!

Одуванчик меж тем, бодро напевая, дефилировал по квартире. Вот Валентина Борисовна подошла к окну, и мы с Колей пригнулись, будто старушка могла заметить нас в машине. Но божий одуванчик искала не нас, ее внимание привлекли пара котов, сидящих на дереве и состязавшихся в вокальной дуэли. Хрупкая старушенция набрала в ванной ведро воды, подкралась к окну, тихо раскрыла его, и выплеснула содержимое ведра на котов, искупав, заодно, и солидного дядечку в костюме, который топтался перед подъездом. Дядечка поднял голову, но старушка уже успела скрыться.

– Во дает, маманя, – радостно заржал Колька, – а меня за это самое в детстве порола!

Я присмотрелась к пострадавшему: да это же наш Яковцев! Как он успел подкрасться? И где Катька? Нотариус, досадливо чертыхаясь, набрал номер сотового и, не стесняясь окружающих, начал орать в трубку:

– Где тебя носит? Меня тут уже помоями обливают, а ты шляешься. Мне плевать, что ты не на машине, заехать я не мог. Как у нее? Без тебя она меня не пустит. Доверчивая? Ладно, попробую.

Яковцев скрылся в подъезде, мы продолжали наблюдать за старушкой на мониторе. Спустя пару минут, она подошла к двери, но не открыла, попрепиралась немного, уселась в кресло и включила на полную громкость свою «плазму».