Мишень (СИ)

— Ты и правда сошел с ума, сучонок. Ты хоть понимаешь, что несешь? За пять тысяч лет еще ни один каратель не произносил клятву предназначения дважды. Каратель! Да я же не в Ордене, идиот! Нас не удержат никакие клятвы!

— Не думал, что карателей держат вместе только клятвы. А как же единение тел и душ? Любовь? Общий долг?

Дана в сердцах ударила кулаком подушку.

— То есть, ты мне отказываешь? — задал очередной вопрос я.

— Я не могу так, Винсент.

— Должно быть, твой невинный флирт зашел слишком далеко, верно? Ты приехала для того, чтобы поиграть, но и не ожидала, что все окажется так серьезно? Что же. Уезжай. Так будет лучше. Я напишу тебе письмо — как тогда. Письмо, которое ты не прочтешь. Почему бы и нет, Дана. Мы попробовали. Не получилось. Кто виноват в том, что я так серьезно воспринял второй шанс?

Мы снова замолчали, и несколько минут тишину нарушали только привычные ночные звуки. Время близилось к утру, едва заметная полоска света на горизонте становилась все шире и ярче. Может быть, все и правда лучше закончить именно так. Разойтись с утра, вежливо и прохладно попрощаться и сделать вид, что ничего не произошло. Может быть, я и правда не в себе — не я ли не так давно говорил, что не хочу боли, и что с меня хватило всего этого с лихвой? Кто знает, что будет дальше, что получится из этой истории? Кто знает… никто не знает. Что же, тем лучше. Терять мне уже нечего. Когда-то я просто закрыл глаза и нырнул в этот омут с головой. Что мешает мне и сейчас поступить так же?

Задумавшись, я не сразу заметил, что Дана плачет. Она тихо всхлипывала, утирая слезы тыльной стороной ладони.

— Что такое? — Я повернулся к ней и обнял. — Что я сказал не так?

— Ты все говоришь не так! — Дана всхлипнула в очередной раз. — Потому что ты — мерзкий недоносок! Ведь ты знаешь, что я скажу тебе «да», но не можешь отказать себе в удовольствии задеть меня за живое, а, Винсент?!

— Так… ты согласна?

— Конечно, я согласна, сучонок! Или в прошлый раз я не согласилась сразу, и тебе пришлось меня уговаривать?!

Я уже в который раз за эту ночь прикоснулся к ее губам, но теперь — никакой страсти, только нежность. Должно быть, так она целовала меня, спящего, в лоб много веков назад, в тот период, когда была моей наставницей, учила охотиться на Незнакомцев и пользоваться кинжалом из храмового серебра. Так я целовал ее в макушку, когда она засыпала у костра во время одного из наших бесконечных походов, а я сторожил ее сон, перебирая тонкой веточкой угли и размышляя о своем. Имели ли мы право называть возникшее между нами чувство любовью? Умеют ли обращенные существа любить?.. Или правду говорят вампиры, мы испытываем только глубокую привязанность к создателю и братьям и сестрам по крови? Впрочем… стоило ли рассуждать об этом сейчас.

— Ева Дойл — это хорошо звучит, — подала голос Дана.

— О черт. Чертова человеческая свадьба.

— Естественно. Мы не в семнадцатом веке, когда ты мог спокойно одеть мне на руку браслет в присутствии всех карателей и забыть о церемониях. Доктор Кристиан Дойл не может позволить себе увезти будущую жену на необитаемый остров и там потихоньку с ней обвенчаться. Ведь ты наденешь тот свой белый смокинг, Винсент?

— Ты говоришь это таким тоном, будто у меня есть выбор.

Глава седьмая

Винсент

18 января

Флоренция, Италия

— Подумать только, тут даже остался сад! Ну… чуть-чуть сада.

Погода преподнесла нам сюрприз, порадовав парой солнечных дней. До последнего момента я думал, что на виллу мы не попадем, придется довольствоваться созерцанием ее силуэта из окна машины — под дождем не очень-то погуляешь — но опасения не подтвердились. И теперь мы с Эмили брели между деревьями нашего бывшего сада, рассматривая все вокруг. За четыре века я бывал во Флоренции несколько раз, и как-то даже подумывал о том, что стоит заглянуть сюда — хотя бы из любопытства — но дальше желания так и не продвинулся. Уж не знаю, что я ожидал тут увидеть. Музей? Новостройку? Пустырь?

Музея здесь не было. Равно как и новостройки или пустыря. Вилла стояла на прежнем месте — белоснежная, похожая на сказочный дворец, к воротам которого когда-то приходили привлеченные запахами цветущего сада путники. Здесь никто не жил, а единственными посетителями, наверное, были туристы: деревья до сих пор плодоносили, несмотря на то, что за ними не ухаживал, и гости не отказывали себе в удовольствии полакомиться апельсинами и персиками. Интересно, как экскурсоводы объясняют наличие фруктов посреди зимы?..

— А вот и гранатовые деревья, — снова заговорила Эмили, сопроводив свои слова кивком. — Помнишь, я как-то взобралась на одно из них, а потом грохнулась вниз. Аллегра разозлилась и хотела меня отшлепать.

— Хорошо, что я был в отъезде. В случае с Аллегрой все закончилось угрозами, но со мной такой номер н прошел бы.

— Да брось, пап. Ты бы в жизни меня не отшлепал.

— Пожалуй, что и так. Во всяком случае, теперь я знаю, что упустил в твоем воспитании.

— И что же? Ты непросительно редко отпускал меня гулять с молодыми вампирами?