Мишка

И всё же косолапый оказался трусишкой. Он жался толстым ушком к Петькиной портупее, испуганно смотрел исподлобья дикими глазами. Его пугало всё: и восторженные крики лётчиков, и гул садящихся на взлётную полосу один за другим самолётов, и особенно руки, порывающиеся огладить лоб, отчего каждый раз невольно приходилось прищуривать глаза.

— Давай знакомиться! — улыбнулся Гриша Алиев, попробовав протянуть руку ещё раз. Его узковатые по-восточному глаза сузились ещё больше.

— Почему молчишь? — склонился к зверьку и в тот же миг отшатнулся назад.

Лётчики засмеялись. Алиеву показалось, будто медвежонок хочет цапнуть его пастью за подбородок.

— Вот и познакомились! — не растерялся Алиев. — Меня зовут Гришей, а тебя как?

Рыжемордый хотел лизнуть Алиеву руку, да тот остановил его:

— Ну-ну, довольно тебе, мишка! — Сказал и сразу спохватился:

— Вот и получил имя! Мишка — самое подходящее имя ему!

НОВАЯ ЖИЗНЬ

У Мишки началась новая жизнь. После смотрин, устроенных почти всей авиачастью, ему отвели место в каморке, возле землянки Волжанова. Петька принёс охапку душистого сена, Гриша Алиев отдал свою старую шинель. Там, на складе подсобных инструментов, устроили что-то наподобие логова. Впустили косолапого, и он начал обнюхивать незнакомые вещи: ломики, лопаты, кирки, толстые тросы и цепи с огромными крюками на конце.

Когда все ушли, Мишка потолкался носом в дощатую дверь, отыскал шинель, улёгся на неё. Конечно, там, дома, в настоящей берлоге, было намного уютней. Вместо острого запаха технического масла и бензина из лесу шёл свежий дух сосновой смолки. Пахло матерью и тёплым молоком. Да что он мог поделать?..

Он зарылся носом в рукав шинели, согрел морду дыханием, прикрыл глаза и задремал.

А за дверью гудели моторы, лязгало железо, гудели автомашины. Там шла напряжённая жизнь фронтового аэродрома.

Постепенно щели в перекошенной двери начали темнеть. Рёв моторов стих. Мишка пробудился. Жутко показалось одному в тёмном чулане, и он попробовал заскулить. Но сам испугался своего жалобного писка. Замолчал, зарываясь носом в рукав шинели.

Вскоре за дверью послышались голоса людей. Голоса приближались. Стукнул засов — медвежонок вздрогнул. Поднял морду — на пороге увидел Петьку Волжанова и Гришу Алиева.

Что, друг, проголодался? — спросил Волжанов, беря Мишку на руки. — Пойдём, брат, ужинать.

Медвежонок не знал, что ему говорят. Однако чутьём понимал доброе отношение людей к себе. Благодарно тронул кончиком розового язычка золотую звёздочку. Петька прижал его к себе, понёс к домику, откуда доносились вкусные неведомые запахи.

— Мишка! Мишка! — закричали со всех сторон, как только Волжанов с медвежонком появился на пороге столовой.

Вверху, у самого потолка, сияла электрическая лампочка. За столами сидели военные. Всё смешалось в Мишкиной голове: и куски нарезанного хлеба в тарелках, и жёлтые спинки стульев, и квадраты цветастой клеёнки. Всё казалось ему съестным. А тут ещё с такой силой ударил в нос острый запах поджарки с луком, которую пронесла мимо девушка в переднике, что от восторга медвежонок не удержался. Разинул пасть, хотел что-то выразить, да кроме непонятного звериного звука, похожего на козлиное «ме-э-э», ничего не вышло.

— Смотрите, просит! Просит, чертёнок! — закричали лётчики, а один из них подскочил к медвежонку, сунул ему в пасть шоколадку.

Сначала Мишка даже оскалился и наморщил нос — таким дерзким показался ему поступок незнакомца. Но шоколад так мгновенно растаял во рту, что Мишка даже не заметил, как проглотил его. Облизнулся, мигая глазами от удивления, заурчал, довольный.

— Дайте ему ещё!

Лётчики подбегали к Волжанову, предлагали медвежонку шоколад, сахар, галеты из НЗ — неприкосновенного запаса. Мишка смотрел оторопело по сторонам, двигая дрожащим кончиком носа, прижимался ушком к Петькиной портупее. Крики оглушали его, будто удары по голове. Он терялся, не зная, что делать и куда спрятаться.

Выручила косолапого девушка в белом переднике — официантка Надя:

— Будет вам! Так и обкормить недолго.

Её послушали, лётчики разошлись по местам. Она же сходила на кухню, принесла молока. Поставила миску на пол.

Мишка почуял знакомый запах — сердце растревожилось. Ему вспомнилась мать — старая медведица, и он заюлил вокруг миски, не зная, как взять молоко.

Тогда Надюша легонько пнула его мордой в миску. Мишка чихнул, раздувая белые пузыри. Облизнулся и тут разгадал, в чём секрет. Приловчился и быстро вылакал молоко розовым, вытянутым в ленточку язычком.

Таким образом, появился у Мишки новый друг — официантка Надя, и он, привыкнув, ходил на кухню запросто, когда хотелось есть, и так наедался, что шёл из столовой с остановками. Посидит, отдышится — затем ковыляет дальше к своему лежбищу.

НЕБОЛЬШОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ