Мишн-Флэтс

– Стандартная процедура, – объяснил господин Шоумен, легонько потрепав меня по плечу. И затем широко улыбнулся для невидимой телекамеры, изображая великодушие. – Однако нам, разумеется, понадобится ваша помощь, шериф.

Так что я – сбоку припека, только в сторонке стоял да наблюдал.

Полиция штата прислала команду специалистов, которые исследовали домик и окрестности с тщательностью археологов – метр за метром, а где и сантиметр за сантиметром. Господин Шоумен заглянул несколько раз в домик, однако большую часть времени со скучающе-усталым видом околачивался возле своей машины.

Спустя некоторое время меня попросили блокировать движение на дальних подъездах к месту преступления. Отличный предлог – и без того было очевидно, что от меня хотят одного: чтобы я не путался под ногами.

Я послал своего офицера на север – перекрыть движение в миле от домика, а сам подался патрулировать на юг.

Время от времени я пропускал все новые машины: еще полицейские, еще специалисты, еще шоумены и, наконец, труповозка.

Все дружелюбно махали руками, проезжая мимо.

Я махал в ответ, а затем возвращался к своему главному делу: плевал на салфетки и счищал с ботинок следы блевотины.

Тошнота постепенно прошла, но сменилась мучительной головной болью.

Мало-помалу безделье мне надоело.

Я ощутил – надо действовать.

У меня был выбор: или сложить лапки и предоставить расследование пришлым ребятам, которые уже вовсю работают, или каким-то образом включить себя в происходящее.

Первый вариант – «моя хата с краю» – меня никак не устраивал.

Хоть и поневоле, но я в это дело вовлечен.

И грош цена шерифу, который готов быть сторонним наблюдателем, когда в его городе совершено убийство!

Было уже хорошо за полдень, когда я вернулся к роковому бунгало – с твердым намерением занять мое законное место в расследовании.

Крейвиш и его команда уже упаковывали свои причиндалы и грузили их в багажники автофургонов. Они насобирали не один мешок вещдоков и сделали кучу фотографий – так что ребята будут долго при деле.

Домик несколько раз обвили желтой полосатой лентой – предупреждение, что тут место преступления и работает полиция. Не хватало только бантика, чтобы довершить сходство с большущим рождественским подарком.

На солидном расстоянии от бунгало поставили шесты и соединили их той же желтой лентой – внешняя граница, которую посторонним переступать не позволено.

Однако я вошел в запретную зону без проблем.

Для этих надутых индюков я был вроде как невидимка.

Труп, еще не упакованный в мешок, лежал на носилках, временно всеми забытый. Под открытым небом вонь не так шибала в нос.

Меня как магнитом тянуло к этому страшному предмету.

Голые раздутые безволосые члены. И лицо, предельно обезображенное смертельной раной.

Труп казался не человеческим трупом, а мертвым телом инопланетянина. Словно гигантская неведомая улитка, силой извлеченная из раковины, – голая, беззащитная против обжигающего солнца.

Пока я зачарованно смотрел в единственный глаз трупа, Крейвиш и еще один мужчина подошли к носилкам. Второго я видел впервые. Небольшого росточка, но в глазах бойцовский задор – этакий отчаянный петушок. Крейвиш представил петушка: Эдмунд Керт из бостонского отдела по расследованию убийств.

– Из самого Бостона? – удивился я. – Каким ветром?

Петушок из Бостона уставился на меня, немного сбочив голову.

Похоже, в его глазах я был типичным балдой из глубинки.

Скажу сразу, этот Эд Керт большого доверия не вызывал, даже по первому впечатлению. Сразу складывалось мнение: вот человек, которого лучше обходить десятой дорогой. Угловатое свирепое лицо, на котором царил узкий длинный нос и горели два темных глаза. Кожа изъедена шрамами от прыщей. Густые брови придавали лицу Керта постоянный насупленно-хмурый вид, как будто ему только что дали коленкой под зад и он намерен разобраться с обидчиком.

– Убитый был помощником окружного прокурора в Бостоне, – пояснил Крейвиш. При этом он стрельнул глазами в сторону Керта: видите, с какой тупой публикой мне приходится иметь дело!

– Ах, он из Бостона, – сказал я. – Ну-ну.

Детектив Эдмунд Керт склонился над трупом, исследуя его тем же неподвижным мрачным взглядом, которым только что прожигал меня.

Он натянул хирургические перчатки и потыкал труп пальцем в разных местах – словно разбудить его хотел.

Я внимательно наблюдал за лицом детектива, когда он вплотную приблизился к разлагающемуся телу Боба Данцигера – почти что носом его коснулся. Я ожидал какой-то естественной реакции: трудно было не отпрянуть, хотя бы из-за нестерпимой вони. Но ни единый мускул не дрогнул на лице Керта.

Если бы я видел только его физиономию, ни за что бы не понял, чем он занят: ищет карту в бардачке своего автомобиля или разглядывает мертвый глаз разлагающегося трупа с расстояния в одну ладошку.

– Возможно, именно поэтому его и убили, – сказал я, пытаясь проявить немного смекалки и сломать образ провинциального дурачка. – Потому, что он был помощником прокурора.

Керт никак не отреагировал.

Но я не сробел и гнул свое:

– Конечно, если его убили. Однако нельзя и самоубийство исключить.