Мишн-Флэтс

Фрэнк Фазуло отделяется от перил и, растопырив ноги и руки, летит вниз, к воде, до которой сто пятьдесят футов.

Лететь ему добрых три секунды.

Есть время подумать.

Куртку раздувает парусом, но это не затормозит падение. Воды он коснется со скоростью семьдесят миль в час. При такой скорости вода – тот же бетон.

Что происходит в голове Фазуло в эти три секунды свободного полета? О чем он думает? И думает ли? Смотрит ли он прямо на черную воду, которая несется ему навстречу? Или его глаза закрыты? Вспоминает ли он своего сообщника Дэррила Сайкса? Или убитого полицейского? Верит ли он, что его гибель поставит точку в деле об убийстве в «Килмарноке»?

За последние девять дней Фрэнк Фазуло, сам того не ведая, узнал подлинный смысл понятия «вне закона».

В наше время это понятие стало шаблоном для обозначения всякого преступника.

«Преступник – человек вне закона».

Но это неправда.

В демократической стране, где права любого человека, в том числе и правонарушителя, находятся под защитой закона, преступник – хотя бы худо-бедно – остается в правовой зоне.

В старой английской юриспруденции термин «вне закона» имел куда более четкое, конкретное и страшное значение.

Когда суд объявлял человека «вне закона», он объявлял его вне закона буквально. Закон больше не защищал этого человека. Ни от кого и ни от чего.

У человека, который вытолкнут из всех законов, можно было отнять все, что угодно – в том числе и жизнь. И не понести ни малейшего наказания.

Человек «вне закона» не мог спрятаться и отсидеться ни в каком медвежьем углу Англии. Везде его рано или поздно настигала расплата. Любой помогающий человеку вне закона сам становился вне закона. А этого боялись, и боялись по-настоящему, нутром.

Фрэнк Фазуло на собственной шкуре узнал, что такое быть «вне закона» в старинном значении этого термина.

Ни одна душа в бостонском департаменте полиции не была заинтересована арестовать Фрэнка Фазуло, доказать его вину и упрятать пожизненно.

Бостонские полицейские желали одного – иметь его труп.

Немедленно. Без долгой и не всегда надежной судебной тягомотины – а ну как найдется закорючка, которая позволит адвокату скостить подонку срок или даже вовсе освободить от ответственности!

Поэтому для Фазуло в его положении тюрьма была сладкой и совершенно недостижимой мечтой.

Дэррила Сайкса полиция вычислила уже на третий день после убийства.

Он отсиживался в старом отеле «Мэдисон», недалеко от Бостон-Гарденс.

Четыре спецназовца вломились в его комнату и всадили в Сайкса сорок одну пулю. Все четверо показали под присягой, что Сайкс пытался схватить пистолет – и только тогда они начали стрелять. Правда, никакого пистолета в комнате не нашли, сколько ни искали. Однако внутреннее служебное расследование было мгновенно и благополучно закрыто.

После этого наступил черед Фрэнка Фазуло.

По сравнению с тем, что ему готовили, можно считать – Сайкс легко отделался!

Ведь именно Фазуло заставил убитого полицейского... Господи, даже сказать про это язык не поворачивается!

И куда в такой ситуации бежать Фрэнку Фазуло, без гроша в кармане и с тремя извилинами в голове? Его вернули бы на растерзание бостонским полицейским из любого города, из любого угла Штатов. Его вернули бы из любой другой страны, даже из Мексики (докуда ему, впрочем, как до Луны). На то она и существует, солидарность полицейских всего мира.

Выходит, иного выхода, кроме как с моста в воду, у него и не было. Фрэнку Фазуло это было понятно как дважды два. И все равно умирать не хотелось...

Скорее всего именно об этом он и думал в последние три секунды: они бы меня и под землей нашли, рано или поздно какой-нибудь коп наткнулся бы на меня – и кранты.

* * *

Прошло еще десять лет.

Сегодня 17 августа 1987 года. На часах – 2.25.

Опять мы в Мишн-Флэтс – в типовом деревянном доме на три семьи, который бостонцы называют трехэтажным автобусом.

Площадка третьего этажа. Восемь полицейских стоят, затаив дыхание, и таращатся на дверь, словно она вот-вот заговорит.

На красной деревянной двери еще сохранились две дырочки от золотых гвоздиков, на которых крепилась мезуза – пергамент с цитатой из Второзакония. Пятьдесят лет назад в этом квартале жили преимущественно евреи. Эпоха золотых гвоздиков с мезузой давно закончилась. Теперь тут логово наркобанды, известной в округе как «мишнская шайка».

На первый взгляд дверь выглядит вполне невинно.

Однако опытный глаз полицейских – и знание того, кто и что за этой дверью – все это подсказывает: «деревяшка» не без секрета. С ней хорошо поработали, и она каким-то образом укреплена. Скорее всего дверь изнутри блокирует стальная конструкция, которая поставлена под углом в сорок пять градусов и упирается в деревянные колоды, намертво закрепленные на полу.

Значит, чтобы попасть в квартиру, полиции нужно сначала разнести дверь в щепы. Просто выставить ее невозможно.

При самой большой сноровке и предельной организованности эта операция займет секунд пятнадцать – двадцать.

А пятнадцать – двадцать секунд в подобной ситуации – целая вечность.