Мисс Шамвей машет волшебной палочкой

Я спрыгнул с лошади на землю и принялся стучать кулаком в трухлявую деревянную дверь. Только звук ударов кулака по дереву нарушал эту кладбищенскую тишину. Устав бить, я напряженно прислушался. Капли пота стекали по моему лицу.

Стоя в нескольких метрах позади меня, Анзел и Богль внимательно наблюдали за моими действиями.

– Там никого нет, – заявил я, возвращаясь. – Они, вероятно, увели девушку в другое место.

– Куда могла подеваться эта старая кляча Квинтл? – со злостью выговорил Богль, со свистом выдыхая воздух через нос.

– Да замолчи ты, ради Бога! – сказал Анзел. – Там должен кто-то быть: дверь ведь подперта изнутри.

Я вернулся назад и изо всей силы врезал по двери ногой. Она задрожала, но не поддалась. Непонятно отчего, но я вдруг испугался. Что-то должно было произойти. Что-то, не зависящее от моей воли. И все же дверь следовало открыть, несмотря ни на что. Я повернулся к Боглю.

– Чего расселся, как истукан? Хоть в этом будь полезен!

Довольный, что и он может быть в чем-то полезен, Богль спрыгнул на землю и подошел к двери. После второго удара мощным плечом дверь не выдержала и с треском распахнулась. Из хижины вырвалось облако такого ужасного зловония, что мы невольно попятились.

– Что это? – прошептал я, зажимая рукой нос и рот.

– Очевидно, там уже достаточно долго находится труп, – пояснил Анзел, бледнея.

Богль позеленел.

– У меня слабый желудок, – жалобно простонал он, опускаясь на траву. – Сейчас меня вырвет.

– Надеюсь, это не она? – спросил я, с яростью глядя в упор на Анзела.

– Не волнуйтесь, – ответил он, борясь с тошнотой. – Подождите меня здесь, я сейчас вернусь. – Он глубоко вдохнул воздух и робко заглянул в темноту хижины. Его глаза, привыкшие к яркому свету, ничего не видели.

Я оттолкнул его в сторону.

– Ждите, это мое дело, – сказал я, шагнув вовнутрь и останавливаясь, чтобы привыкнуть к темноте. Я чувствовал, как пот градом струится по моему телу. Вначале я ничего не видел, потом глаза адаптировались к темноте, и я различил сидящую у противоположной стены человеческую фигуру. Это был Квинтл.

Старый индеец был завернут в грязное покрывало, голова свешивалась на грудь, а руки упирались в замусоренный пол.

Я зажег спичку и, держа ее дрожащей рукой, подошел к сидящей фигуре. Преодолевая отвращение, я наклонился над старым индейцем. Зрелище было ужасным. Черты лица были совершенно обезображены тлением, даже волосы превратились в кашу. Я задрожал, выпустил спичку и отступил. Никогда в жизни я не видел более омерзительной картины. Мои нервы были напряжены, как струны. Кашляя, я остановился на пороге, слишком потрясенный, чтобы говорить.

Анзел взял меня за руку.

– Кто там? – спросил он, понижая голос. – У вас такой вид…

– Это индеец, – сказал я, стараясь подавить подступающую к горлу тошноту. – Он умер, и вам лучше не смотреть на него: никогда я не видел более страшного зрелища. Но Миры там нет. Где же она? Я видел только труп Квинтла.

Я зажег еще одну спичку и вернулся в хижину, стараясь не смотреть на труп Квинтла. Впереди, в конце помещения, виднелось темное отверстие. Анзел следовал за мной. Дойдя до порога второй комнаты, я на мгновение остановился. Пламя спички освещало лишь небольшое пространство впереди меня, все остальное было погружено во тьму. Я двинулся вперед, потом снова замер. Спичка погасла. Внезапно у меня появилось ощущение нереальности происходящего. Будь я один, я бы сбежал, не заботясь больше ни о чем. Но за мной стоял Анзел. Это придало мне смелости.

– Вы слышите что-нибудь? – прошептал он.

Я прислушался. Тишина была такой, что я слышал биение собственного сердца да прерывистое дыхание моего спутника.

Новой спичкой я снова попытался осветить помещение. В то короткое мгновение, когда вспышка осветила помещение, я увидел длинную бесплотную тень, скользнувшую на стыке света и тьмы. Спичка погасла, и вновь ледяная рука ужаса сжала мое сердце.

– Здесь кто-то есть. Где вы, Док?

– Спокойнее, – проговорил он, дотрагиваясь до моей руки. – Я за вашей спиной. Что это было?

– Я не знаю. – У меня так сильно тряслись руки, что я не смог зажечь очередную спичку, поэтому сунул коробок в руку Дока и приказал:

– Посветите, в этой комнате что-то есть.

– Животное? – прошептал Анзел дрожащим голосом.

– Не знаю, – процедил я сквозь зубы, вытаскивая револьвер тридцать восьмого калибра.

Вспыхнула спичка. В следующую секунду я ясно увидел все помещение. В углу, на складной кровати лежала Мира. Ее глаза были закрыты, а над головой плясала черная, бесформенная тень, метнувшаяся сразу же во мрак, сгустившийся в углу комнаты.

– Поднимите спичку повыше! – крикнул я.

Теперь ясно было видно, что Мира одна в комнате, если не считать нас. Я никогда не забуду, как она лежала там: в белом сверкающем платье, с волосами, нимбом сияющими над ее головой, и ее холодное, застывшее личико было обращено к потолку, – прекрасное олицетворение древнегреческой богини. Но я не мог любоваться ею: ужас холодным обручем сжал мое сердце, ужас от чьего-то невидимого присутствия.

Я повернулся к Анзелу.

– Она не может быть мертвой, не так ли? – выкрикнул я.