Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник)

Однако промазала, и шлепанец угодил в появившегося рядом Камаля. Выглядели они с сестрой просто потрясающе: на Камале была белая чалма и белый балахон до пола, на Варанаси — ярко-красное сари.

Мы едва успели перекинуться парой слов, когда наступил долгожданный момент. Пересечение экватора ознаменовалось всеобщим ликованием и массовым купанием в бассейне. С веселыми криками люди сталкивали друг друга с бортиков, прыгали сами, и вскоре мы тоже очутились в воде.

Прыгнув с бортика, я сразу же ушла на дно. Линзы соскочили и утонули, и Пого-пого наконец-то прозрела. Вода вокруг кишела купальщиками, и, оттолкнувшись от дна, я рванулась вверх, ввинтившись в промежуток между телами. Поверхность была уже близко, когда на меня вдруг опустилась какая-то белая пелена, похожая на купол парашюта, рядом мелькнули чьи-то руки — на одной из них я увидела татуировку в виде черного солнца. И в следующее мгновение я оказалась спеленутой так прочно, что не могла пошевелиться. В ужасе я закричала, выпуская последний воздух, потом вдохнула — и внутрь меня рванулся поток тепловатой соленой воды…

И все кончилось.

Еще одна Спящая красавица

Когда я очнулась, вокруг было темно. Койка плавно колыхалась подо мной, и вначале показалось, что я заснула на качалке у нас на даче в Захарово и вот-вот рядом возникнут мама с папой и скажут: «Эй, лежебока! А ну-ка перебирайся в дом!»

Воспоминание о родителях выбило град слез, и я, так и не успев понять, где нахожусь, горько заплакала, задыхаясь от жалости к себе:

— Мама! Мамочка!

— Я за нее, — ответил откуда-то сверху голос Смыша. — Чего тебе, доченька?

— Миш, ты, что ли? — Слезы мгновенно высохли.

— Ну!

— А мы где? — Я испуганно озиралась, не узнавая в темноте очертания чужой каюты.

— На подводной лодке.

— Да? А как мы сюда попали? — Мне было так плохо, что поверила ему.

— Нас вытащили из брюха акулы, которую подводники заарканили сетью. У тебя была съедена правая нога, а у меня — левая!

Я в ужасе схватилась за правую ногу — нет, все в порядке, она на месте, и я убью этого Смыша! Нашел время прикалываться!

— А ты разве ничего не помнишь? — невинным голосом спросил четырнадцатилетний младенец.

Помню? В памяти всплыл и парашют, обволакивающий меня, и руки с необычной татуировкой на локте одной из них… Что-то похожее на маленькое черное солнце…

Горло сдавил спазм, я снова заревела и еще через мгновение оказалась в объятиях утешающего меня Смыша.

— Чего ты? Все хорошо. Ты жива, здорова, вот и радуйся! А если будешь реветь, нос покраснеет, распухнет, и ты станешь храпеть еще больше.

— Как это — еще больше? Разве я храплю? — всполошилась я.

— Еще как! Всех корабельных крыс распугала!

Хорошо, что темнота надежно скрывает эмоции! А то я бы не знала, куда прятать глаза.

Однако слезы высохли, и больше плакать не хотелось.

Открылась дверь, зажегся свет, и стало ясно, что мы находимся в медпункте или изоляторе. Рядом возник корабельный врач, из-за спины которого выглядывали обеспокоенные физиономии верных собратьев.

Они-то после осмотра доктора и рассказали, что произошло.

Оказалось, что я была не единственной утопленницей в этот день. Вместе со мной на тот свет решил отправиться и мой верный сосед по второй парте у окна.

— Вы, народ, хотя бы предупредили, что плавать не умеете! — бушевал Сеня. — А то вспотел совсем из бассейна вас таскать!

Напрасно мы уверяли Брыкалу, что плаваем очень даже хорошо — он ни за что не хотел этому поверить. Не стесняя себя в ругательствах, он описывал, как по очереди вытаскивал из бассейна наши бездыханные тела и проводил реанимацию.

— Хорошо, что я в этом соображаю, отец спасателем работает! А то знаете где бы вы были?

Только после того как мы с Мишей дружно обняли и расцеловали нашего спасителя, он немного подобрел.

— А тряпка? — спросил вдруг Миша. — Красная тряпка, в которой я запутался?

— Ой, точно! А у меня был белый парашют! — вспомнила я.

— О чем вы? — недоуменно уставился на нас Сеня. — Какая тряпка? Какой парашют? Когда я вас вытаскивал, ничего такого не было…

— Не спорь с пострадавшими! Неужели не видишь: у них шок после несчастного случая, — одернула приятеля Танюсик.

— Нет у меня никакого шока! — рассвирепел Миша. — И несчастного случая никакого не было!

— И у меня не было! — пискнула я.

— А что же тогда было? — ласково спросила Танюсик.

— Попытка преднамеренного убийства, — ответил за нас двоих Миша.

Повисло неловкое молчание. Первым его нарушил Сеня:

— Да ладно, Михась, не гони. Кому ты нужен, чтобы тебя топить.

— Речь не только обо мне, но и о Сашуле, — сердито насупился хоббит. — Ее ведь тоже пытались утопить. А что касается меня, это была уже не первая попытка.

— Да? И что же было раньше? — скептически хмыкнул Сеня.

— Камаль подсыпал мне в коктейль сильнодействующее снотворное. Если бы не Пуля, не знаю, где и был бы…

Снова молчание — на этот раз потрясенное: мы вспомнили белого как мел, почти мертвого Смыша…