Миссия по спасению Мира!

— У тебя высокая регенерация из-за кулона Первого, а также выносливость Узумаки. Хоть наполовину ты и Учиха. С тобой можно будет долго поиграться.

Я сглотнула, понимая, к чему он клонит.

— Почему я… Почему меня, почему?! За что меня?! — чуть ли не закричала я от отчаяния. — Я смогу… я выберусь… обязательно! Мне нельзя умирать, нельзя же! — начала я себя подбадривать. — Я не сдамся тебе так быстро! Не надейся!

На мои слова Орочимару, не оборачиваясь, слегка усмехнулся:

— Тебя это не спасёт. У тебя не получится выбраться, Ариза-тян. Официально ты казнённый преступник S-класса. Тебя вся страна Огня считает мёртвой. Так что не думай, что кто-то придёт к тебе на помощь, — он что-то вытащил из стола и начал разматывать. — Ты сама всё сделала так, что никто не знает, что ты жива.

— Мои друзья меня не бросят! Наруто, Итачи… они не такие… они…

— Ты можешь сколько угодно себя утешать, если тебе от этого легче, — Орочимару развернулся ко мне. В его руках находилась хирургическая пила для ампутации конечностей.

Я оцепенела, таращась на режущий инструмент, не в силах пошевелиться.

— З-зачем это? — зашевелила я губами и готова была поклясться, что моё лицо сейчас было белое, как лист бумаги. Орочимару так улыбался, будто бы отмечал свой день рождения.

За все годы я так и не привыкла, что мои муки могут быть для кого-то наслаждением.

— Это поможет нам посмотреть на результат эксперимента, — Орочимару подошёл ко мне, и я тут же начала лихорадочно биться, пытаясь выбраться.

— Стой! Не надо! Пожалуйста! Не надо! Я… я…

Внезапно вспомнив про Систему, я обратилась к ней, как к единственному лучику света:

«Юко, мне нужна твоя помощь! Что мне делать? — мысленно воскликнула я, но мне никто не ответил. — Юко? Юко, ответь, ты где? Что с тобой? Система?! Юко!»

Я старалась до неё докричаться, но мне никто не отвечал. Она исчезла, словно её никогда не существовало.

— Распереживалась-то сразу как, Ариза-тян, а в бою всегда такая храбрая, — спокойно прохрипел он. — Это нам понадобится, но не сейчас. Вначале мы пересадим тебе клетки Первого хокаге, а вот потом уже будем проверять результаты. Также посмотрим, как подействовал на тебя кулон Первого, который ты всю жизнь носила, а потом уже проверим и воздействие ядов.

— Я же погибну! — выкрикнула я, помня про то, что Ямато был единственным выжившим из пятидесяти детей.

— У меня ещё два клона в запасе, использую их, — легко проговорил он, будто бы я была не человеком, а расходным материалом, просто никому не нужным куском мяса.

Орочимару привязал мою голову к столу, чтобы я не дёргалась, и начал чем-то наполнять шприц. Закончив, он подошёл ко мне и, воткнув мне его в шею, стал вводить. Я молчала, будто какой-то ком застрял в горле, и только когда он вытащил иглу, процедила:

— Что, чёрт возьми, ты мне ввёл?!

— Паралитическое вещество, чтобы ты не двигалась, когда я буду тебя резать, — размеренно сообщил он, и моё тело начало покалывать в разных местах. Через полминуты я ощутила, что конечности немеют, и у меня не получается их контролировать — даже палец поднять не могу. Я лежала, как сломанная кукла, не в силах даже закричать. Самый страшный кошмар оказался явью. То, от чего я так безбашенно бежала — оказалось тем, к чему я в итоге пришла. У меня ничего не получилось… я хотела спасти друзей, но не смогла сберечь даже себя.

На периферии зрения я увидела, как Орочимару взялся за скальпель. Всё внутри перевернулось с ног на голову. Я не могла закричать, заплакать, попросить о помощи. Безжалостно и без капельки сострадания он начал резать меня по живому, рассекая кожу, а затем мышцы. Я была готова выть от мук неописуемой боли. Он исследовал, перебирал что-то пальцами, вживлял какие-то ткани. И так со всеми частями тела — ноги, живот, руки. Через несколько минут из-за непереносимой агонии я потеряла сознание.

Сколько длились эти мучения я не осознавала. Возвращаясь в сознание и вновь его теряя, мне казалось, что проходят часы, а то и дни. Время подло растянулось, словно желая причинить мне больше боли.

Орочимару больше не проронил ни слова. Он обращался со мной как с куклой, не рассказывал, что делает, не вводил обезболивающее, будто бы я подопытная крыса, которая что-то неразборчиво пищала перед экспериментом. Я для него никто. Он даже за человека меня не считал.

Клетки Хаширамы были слишком ядовиты для моего организма. Я ощущала, будто моё тело разрывается на части, словно меня с головой окунули в серную кислоту, что разъедала меня до костей. Моё тело билось в конвульсиях, я захлёбывалась в собственной слюне, но ничего не могла сделать.

И это было лишь началом…

Наихудшее в моей жизни ждало меня впереди. Эксперименты шли день изо дня, и становились всё изощрённей и болезненнее. Я теряла себя. Не могла себя даже убить — Система не отвечала мне.

Я отчаянно не понимала, за что мне это всё. Почему?