Миссия в Ионическом море

Время, пока рассматривались ранние дела, Стивен провел с доктором Харрингтоном, главным врачом флота, старым и уважаемым знакомым, ученым человеком с очень здравыми идеями в части гигиены и профилактической медицины но, к сожалению, немного нерешительным и робким, чтобы эффективно работать на флоте. Они говорили об удивительно хорошем состоянии здоровья в эскадре: цинга отсутствует - Сицилия и ее апельсиновые рощи под рукой, совсем немного венерических заболеваний - корабли редко бывают в порту, и адмирал запрещает всем, кроме самых безупречных женщин, подниматься на борт, да и тех очень немного, конечно, никаких боевых ранений, и на удивление мало недугов, свойственных морякам, за исключением "Сандерера", "Суперба" и "Дефендера".

- Я полагаю, это в основном от использования виндзелей, несущих хоть какой-то свежий воздух вниз, - сказал Харрингтон, - постоянных доз противоцинготного и употребления полезного вина вместо пагубного рома, хотя надо признать, что счастье, сравнительное счастье - самый важный фактор. На этом корабле, где часто танцуют на баке, ставят пьесы и есть отличный оркестр, нет почти никаких болезней, а на трех кораблях, что я уже упоминал, где диета, виндзели и противоцинготные точно такие же, у хирургов работы непочатый край.

- Действительно, влияние ума на тело необычайно велико, - заметил Стивен. - Я наблюдал это снова и снова, и бесчисленные авторитеты от Гиппократа до доктора Чейни подтверждают то же самое. Как бы мне хотелось прописать счастье.

- А я хотел бы прописать здравый смысл, - проворчал Харрингтон. - Это могло бы стать, по крайней мере, первым шагом к счастью. Но в умах государственных деятелей сопротивление изменениям настолько сильно, с таким упрямством и упорством они цепляются за традиции, и того хуже, и сами моряки, что иногда я обескуражен. Тем не менее, должен признать, что адмирал, хотя сам и трудный пациент, поддерживает меня во всех реформах, что я пытаюсь ввести.

- Трудный пациент?

- Я вряд ли преувеличу, если скажу - несносный пациент. Непослушный, всезнающий, сам назначает дозы. Я приказывал ему отправляться домой бог знает сколько раз. С тем же успехом я мог обращаться к носовой фигуре корабля. Мне очень его жаль. Но Торнтон говорит, что прежде консультировался у вас, вы должны знать, что это за пациент.

- И каково его состояние сейчас?

- Когда я сказал, что наличествует сухотка нижних конечностей, - безнадежно махнул рукой Харрингтон, - и общее тяжелое и прогрессивное ухудшение состояния всего организма, то сообщил все, что мог.

Тем не менее, Харрингтон продолжил и дал более подробную картину разрушений: большая потеря физической силы, несмотря на адекватную работу пищеварительных и выделительных функций, истощение ног, недостаток физической активности или вообще ее отсутствие, иногда морская болезнь - внушает беспокойство после стольких-то лет в море и опасна при таком ухудшениисостояния: недостаток сна, крайняя раздражительность.

- Есть ли признаки слабоумия?

- Боже, нет! Его ум четок и ясен как никогда. Но стоящие перед ним задачи выходят за рамки возможностей человека его возраста - это не по силам человеку любого возраста, если он не в полном здравии. Можете ли вы себе представить, что адмирал заправляет не только большим и зачастую беспокойным флотом, но и всеми делами в Средиземном море? Особенно в восточном Средиземноморье с его хитрой, изменчивой политикой. Командующий в этом по четырнадцать-пятнадцать часов в день, едва находя время, чтобы поесть, еще меньше, чтобы переварить. И все это требуется от человека, у которого образование моряка, не более. Ему понадобятся многие годы, чтобы закончить. Удивляюсь, что напряжение не прикончило его раньше. Мои предписания, моё ворчание и стальная воля могут чуть поправить дело, но, пока он не имеет возможности уехать домой, есть только одна вещь, которая поставит его на ноги.

- И что это?

Битва с французами, победоносное сражение флотов. Недавно вы говорили о влиянии ума на материю: я убежден, что если бы французы вышли из Тулона, если бы им можно было навязать сражение, сэр Джон отбросил бы свою слабость, снова бы ел, занимался бы спортом, стал бы счастливым, энергичным и молодым. Я помню, как изменился Лорд Хоу после битвы Первого июня. Ему было около семидесяти, и выглядел он старше своих лет, в начале боя сидел в кресле с подлокотниками на юте старой "Шарлотты", смертельно усталый от нехватки сна. А в конце битвы пребывал в расцвете сил, следя за каждым движением, отдавая четкие точные приказы, которые принесли победу. Так Хоу и продолжил многие-многие годы. Черный Дик, так мы его прозвали... Доктор Харрингтон посмотрел на часы. - Тем не менее, вы увидите нашего пациента через некоторое время, и, возможно, укажете на какой-то грешный орган, который я пропустил. Но перед этим я хотел бы показать вам очень странный случай, случай или, скорее, труп, который меня озадачивает.